"Инверсия праймери" - читать интересную книгу автора (Азаро Кэтрин)

3. ПСИБЕРНАВТ

Коридор у дверей номера Рекса был устлан таким толстым ковром, что ноги утопали в нем как в облаке цвета красного вина. Панели на стенах были из натурального дерева. Рядом с дверью красовалась клавиша переговорного устройства, выполненная в форме человека с рыбьим хвостом. Человек ростом с ладонь вздымался вверх на морской волне; капли воды блестели на его кудлатой голове и на трезубце у него в руках. Я прикоснулась к нему и дверь негромко зазвучала, словно сквозь шелест прибоя слышатся далекие колокола.

— Заходи, — послышался из невидимого динамика голос Рекса.

Я толкнула дверь и она отворилась, открыв моему взгляду номер, обшитый такими же роскошными деревянными панелями, как коридор. На ковер цвета бургундского падал свет от единственного абажура розового стекла. Рекс перебирал свой дезинтегратор. Блоки последнего валялись по всей кровати, отсвечивая матовым металлом.

— Собираешься пристрелить кого-то? — поинтересовалась я.

Он поднял на меня глаза:

— Ты сама приказывала как можно чаще проверять наши стрелялки.

Я присела на краешек кровати.

— Я заказала в гостинице сеанс связи. Как только Таас с Хильдой вернутся с ужина, мы можем перекачать в Сеть все наши данные о купцах.

Рекс кивнул, не отрываясь от своего оружия. Он чистил отражатель — основную деталь ускорителя, спрятанного в корпусе дезинтегратора.

— Я думала, ты еще с этой девочкой из бара, — сказала я.

Он покончил с отражателем и взялся за рукоять.

— Она слишком юна.

— Мне казалось, тебе нравятся такие.

Он продолжал возиться с железками.

— Наверное, я просто устал сегодня.

Его настроение удивило меня. Он казался чем-то подавленным. Может, виной тому наше приключение в баре? Вряд ли: насколько я знала Рекса, встреча с аристо только добавит ему боевого задора. Его терзало что-то совсем другое. Я попыталась прощупать его сознание, но он поставил на моем пути блок, наглухо закрыв воображаемую дверь.

— Рекс. — Я положила руку на металл, остановив его. — Что случилось?

Он поднял глаза. С минуту он молча смотрел мне в лицо. Потом произнес:

— Я собираюсь уйти в отставку.

— Что?

Он вздохнул.

— Я давно помышлял об этом. Мне ведь скоро сорок семь. Все остальные офицеры, с которыми мы когда-то учились в Академии, давно уже на пенсии. — Ни он, ни я не произнесли вслух недоговоренного: или погибли.

— Но ты же не можешь уйти просто так. — Я старалась не думать о том, что он заканчивал Академию на год позже меня. — Ты мне нужен.

Он взъерошил рукой свои седеющие волосы.

— Я не такой как ты, Соз. У меня не получается не стареть. — Он снова вздохнул. — С меня хватит. Я хочу завести дом, семью. Хочу копаться в саду.

— Ты можешь завести семью и так. — Наверное, я говорила слишком быстро.

— Для этого вовсе не обязательно выходить в отставку. И ты можешь копаться в земле где угодно. В конце концов я дам тебе какое-нибудь задание, где тебе понадобится зарыться по уши. — Он ведь не стар. Он не старше меня.

Конечно, мои гены давали мне жизнь вдвое длиннее, чем у обычных людей. Но в наше время большинство живет куда дольше ста лет? У Рекса впереди еще полно времени.

Рекс улыбнулся, но улыбка вышла такой же странной, как и все в этот вечер: нежной, а не веселой. И тогда он решился. Он обвил мою шею рукой, притянул меня к себе… и поцеловал.

— Эй! — мой протест прозвучал приглушенно: его губы все еще прижимались к моим. — Что ты делаешь?

Он оторвался от меня и улыбнулся.

— Целую тебя.

— Кой черт?

— Ну, дай подумать. Может, это такой новый способ узнавать погоду.

— Очень смешно. Что ты себе позволяешь?

— Соз, — произнес он совсем тихо. — Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

Бред сивой кобылы.

— Ты перебрал в баре.

— Я ничего не пил. Нам ведь так и не принесли пива.

Он просто рехнулся. Я не знала, как себя вести.

— Я не могу выйти за тебя. Это против правил. — Положения устава, запрещающие семейственность, принимались не случайно: это снижает способность людей выполнять свои обязанности. Конечно, как ее ни запрещай, семейственность время от времени имела место, но ничем хорошим это не кончалось. Выйди я за Рекса — и я никогда не смогу послать его в бой. Я все время буду переживать, не ранят ли его. Не говоря уж о худшем.

Если не считать того, что он хочет уйти в отставку.

— Я не собираюсь увольняться, — заявила я. Не знаю, насколько искренне; просто в ту минуту это казалось мне вполне естественным аргументом.

— Я и не прошу тебя выходить в отставку, — возразил Рекс.

Вот так, значит. Он не собирается вытаскивать меня со службы. А сама-то я хочу уволиться? Я попыталась разобраться со своими мыслями. Могу я представить Рекса своим мужем? Пятнадцать лет он был моим лучшим другом, от которого у меня не было секретов, на которого я всегда могла положиться. Он был все равно что брат. Собственно, он был ближе мне, чем большинство моих братьев.

— Я все-таки чего-то не понимаю, — произнесла я. — Что случилось с женщинами, которых ты коллекционировал по всей Галактике?

— Не уходи от ответа.

— Нет, ты скажи: зачем тебе жениться на мне?

Он раздраженно фыркнул:

— Затем, что я не могу устоять перед женщинами, романтичными как пробка.

Я не смогла удержать улыбку:

— Тогда мы с тобой два сапога пара.

— Соскони, я не шучу.

Ну уж если он назвал меня Соскони, он и впрямь не шутит. До сих пор меня не называл так никто, кроме родителей.

— Я не прощу, если ты бросишь меня.

— Кой черт мне бросать тебя?

Сказать ему? Шестнадцать лет — достаточный срок для того, чтобы боль притупилась…

— Мой первый муж смог.

Он заговорил еще тише:

— Я не знал, что ты была замужем не один раз.

— Дважды — мой второй муж умер несколько лет назад, вскоре после нашей свадьбы. — Об этом мне пока не хотелось думать. Не сейчас.

— Почему он ушел? — спросил Рекс.

— Долгая история. Тебе будет неинтересно.

Рекс снова отвел волосы с моего лица:

— Расскажи.

Прошла минута, прежде чем я ответила.

— Он ненавидел то, чем я занималась. Он боялся, что меня убьют. Он упрашивал меня уйти в отставку.

— Я не думаю, чтобы ты смогла уйти в отставку.

Я выпрямилась:

— Я еще не решила. Если ты захочешь, я брошу армию.

— Но если ты поступишь так, ты лишишься права наследовать престол Империи, правда ведь?

Мне хотелось сказать «ну и что?» Я не напрашивалась на то, чтобы родиться наследницей династии, фактически три тысячи лет как вымершей. В настоящий момент титул Императора принадлежал моему сводному брату Керджу.

— Формально у Керджа нет прямых наследников. Он единственный ребенок от первого брака моей матери, и своих детей у него нет, во всяком случае законных.

— Мне казалось, он намерен выбрать наследницей тебя.

Я пожала плечами:

— У меня семь родных братьев и две сестры. Он может выбрать любого из нас. Черт, да при желании он может назначить наследницей мою мать.

К Рексу снова вернулась его ехидная улыбка.

— Тогда войне конец. Они все повлюбляются в нее и забудут обо всем, только бы посмотреть на нее.

Я хмуро покосилась на него:

— Типично мужское замечание.

— Ну, не знаю, — рассмеялся он. — Хильда тоже могла бы.

Я улыбнулась — против воли. Если честно, я тоже не представляла себе маму в качестве военачальника. Она была блестящим дипломатом и славной балериной, но военное дело для нее — иностранный язык.

Кажется, еще до первого замужества мне пришлось задуматься о том, что же я наследую. Тогда все это представлялось мне игрой, при которой на доске стоят три главные фигуры: Император, Ассамблея и Сеть. Проще говоря, Кулак, Ум и Сердце Сколии. Триада. В качестве Императора мой брат Кердж командовал Вооруженными Силами Сколии. Моя тетка председательствовала в Ассамблее. Наследницей своей она выбрала мою мать. Третью часть Триады представлял мой отец, Хранитель Сети — преимущественно церемониальная должность.

Я знала, что мать вышла за отца потому, что он был псионом, одним из ронов, а это значило, что и наследники его будут ронами. Кердж ненавидел отца, человека, сделавшегося его отчимом, будучи вдвое моложе. Если я выйду за Рекса, как он примет это? Тот факт, что Рекс не относится к ронам, мог сделать его положение в моей семье еще менее уютным, чем у отца.

Впрочем, сравнение было не совсем удачным. Когда мои родители встретились, отец жил в примитивном мире. Его народ представлял собой остатки колонии, основанной древними звездолетчиками с Рейликона и пребывавшей в тысячелетней изоляции. На протяжении столетий цивилизация деградировала до такой степени, что у них не-осталось ни электричества, ни даже паровой тяги или письменности. Брак с матерью бросил его из этой дремучей культуры прямо в дебри византийских интриг сколийской политики.

Рекс куда лучше разбирался в хитросплетениях имперской политики.

Возможно, даже лучше меня. Мои родители растили нас на отцовской планете в надежде уберечь от придворных интриг. Они не рассчитали возможных последствий этого шага. Только мне и двум-трем моим братьям удалось адаптироваться к жизни, далекой от домашней простоты, да и нам это далось очень тяжело.

С точки зрения Керджа все дети моего отца являлись ущербными. И все же мы оставались лучшими кандидатами на наследство.

— Керджу нужен наследник-военный, — сказала я наконец. — Кто-то, хорошо знакомый с Космофлотом.

— Ты.

— Нет.

— Но мне казалось…

— Он выбрал трех наследников. Меня и двух моих братьев, тоже ставших Демонами.

— Но почему трех? Только один из вас может стать Императором.

Я стиснула зубы.

— Ты прав.

Рекс внимательно посмотрел на меня и тихо добавил:

— Тот, кто выживет.

— Да. Нас и так уже осталось только двое. — Плечи мои напряглись под курткой. — Кердж понимает, что я не могу оставаться на службе вечно. И я неплохо зарекомендовала себя за четверть века. Но шестнадцать лет назад все было совсем по-другому.

— Так твой муж хотел, чтобы ты уволилась, из-за этого?

Я кивнула:

— Если бы я тогда уступила Йато и подала в отставку, это означало бы конец всем моим претензиям на престол.

Рекс возмущенно фыркнул:

— А что еще ожидал этот твой Йато, женясь на наследнице Императора?

Я опустила глаза:

— Не знаю… Я была беременна. Потом меня ранили в бою и я потеряла ребенка. — Я заставила себя посмотреть на Рекса. — Это было последней каплей. Йато оставался со мной, пока я не поправилась. Потом ушел.

— Соз, — пробормотал Рекс. Он попытался обнять меня, но я отстранилась.

Я так и не поняла, знает ли мой брат, как мы с Йато хотели ребенка. Но это была еще одна тема, которую я предпочитала схоронить в памяти поглубже.

— Ты-то должна бы знать, что я не брошу тебя, — сказал Рекс. — И я не жду, что ты уйдешь с военной службы.

Я обыгрывала в голове эту идею, словно ребенок, забавляющийся с новенькой монеткой. Кердж не может держать меня на боевой службе до бесконечности. С моими званием и опытом меня целесообразнее держать на штабной работе. Если же он убьет всех своих наследников, новых ему скоро не дождаться, по крайней мере достаточно взрослых. А все остальные мои братья и сестры не обладают для этого даже минимальной квалификацией.

Рекс — хороший человек. Я знала это с самой первой нашей встречи. К тому же он был сильным телепатом, возможно, самым сильным из всех, кого я знаю. Он не принадлежал к ронам, но не могу же я провести остаток своей жизни в поисках одного на триллион уникума с разумом, подобным моему.

Единственный раз за всю жизнь я объединила свой разум с разумом другого псиона-рона. Это произошло совершенно случайно; обычно такая тесная связь возможна только между любовниками. Однажды, когда моему младшему брату Келрику было семь лет, а мне шестнадцать, мы отправились в поход и попали в жуткую грозу. Прячась в темной пещере в горах, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться, мы с Келриком позволили нашим сознаниям слиться.

Это продолжалось только несколько часов; такой связи я не испытывала больше ни с одним другим человеческим существом. И это никогда больше не повторялось: такая связь слишком интимна, чтобы делить ее даже с братом.

Но ни он, ни я не забыли этого. И с того дня я знала, что буду искать себе пару — рона.

Вот только их больше не было. Единственным успешным результатом всех экспериментов по созданию здорового псиона стала моя прабабушка. За все поколения, сменившие друг друга после ее рождения, нам известны были только два человека, рожденные естественным путем и выжившие с полным набором генов рона: мои дед и отец. Все остальные — всего четырнадцать человек — являлись их потомками.

— Соз? — Рекс дотронулся до моей щеки. — Ты где, Соз?

Я посмотрела на него, посмотрела так, как не смотрела еще никогда. Вот человек, бывший со мною рядом пятнадцать лет, ходивший со мной в пекло, смеявшийся со мной, грустивший со мной. Вместе мы кочевали по всей Сколии — по службе и просто, — привыкнув к той интимности, которая не имеет ничего общего с сексом. Смогу я теперь спать с ним как его жена? Теперь, когда я задумалась над этим, ответ казался таким простым. Что удивительно — так только то, что мне понадобилось столько времени, чтобы осознать это.

Я усмехнулась:

— Кто еще согласится добровольно отдать себя мне на пожизненное растерзание?

— Что ты имеешь в виду под растерзанием?

— Мое чувство юмора.

Рекс скорчил гримасу.

— Попробую вынести.

— Да.

— Да? — он наклонил голову. — Что — да?

— Давай попробуем.

— Что попробуем?

— Ну… это.

— Что — это?

— Ты что, не понимаешь?

Он положил руки мне на голову и взъерошил мне волосы.

— Скажи по-человечески.

— Ты же знаешь, что я хочу сказать.

— Давай, — теперь он смеялся.

Я нахмурилась:

— Посмейся еще, и я передумаю.

— Ну же, Соз! Если ты не произнесешь этого, как я поверю, что ты серьезно?

— Ну ладно. Я выйду за тебя. Доволен?

Он перестал улыбаться и снова заговорил этим своим тихим голосом:

— Да.

Вот так. Теперь, после всего сказанного, это уже не казалось таким странным. Я дотронулась до его груди, скользнув рукой по черному свитеру, который он носил под курткой. Он откинулся на спину и увлек меня за собой, обхватив руками.

— Я могу послать сегодня свое прошение об отставке по Сети, — сказал он. — Тогда его смогут подписать сразу по нашем возвращении на базу.

Прошение об отставке. Так странно слышать это от Рекса. Но его рассуждения о возрасте не лишены смысла. Отдохнув здесь, мы вернемся на базу за новым заданием. Рекс ждал до тех пор, пока не удостоверился в том, что мы больше не пойдем в бой вместе. Я могу любить его сейчас. Я никогда больше не смогу посылать его на смерть.

На пульте у изголовья загудел зуммер.

— Черт, — пробормотал Рекс. Он протянул руку и нажал клавишу связи. — Чего нужно?

Из динамика послышался голос Хильды.

— Эй, Рекс. Не знаешь, где Соз?

— Я здесь, — ответила я. — Встречаемся у меня в номере.

Когда мы подошли к моей двери, Хильда с Таасом уже ждали там. Хильда посмотрела на меня как-то странно. Не знаю, что, но что-то она заметила.

Все изменилось. Я никогда не смогу относиться к Рексу по-прежнему.

Панель у двери изображала темноволосую женщину, стоящую на скалистом берегу острова. Она стояла, глядя на меня; за спиной ее висел колчан со стрелами, а на плече — изящный лук.

Я прижала палец к волнам, набегавшим на берег. В глубине панели вспыхнул свет: луч лазера обследовал мой палец. Потребовалась секунда, чтобы он сравнил отпечаток с тем, что заложен в гостиничном компьютере.

Потом дверь отворилась.

После роскошного номера Рекса мой показался слишком холодным. Стены были покрыты зелено-голубой плиткой. В крышку столика у кровати был вмонтирован компьютер с голографическим экраном и клавиатурой на шести языках, включая сколийский.

Я села за пульт и дотронулась до клавиши с изображением открытой двери.

— Заказ был сделан ранее. Подключить к Сколи-Сети.

— Привет, Демон Первого ранга Валдория, — компьютер говорил по-сколийски. — Добро пожаловать в «Эгей-Инн». Рад выполнить ваш заказ. Я подключаюсь к Сколи-Сети. Прошу простить за небольшую задержку.

— Хойя, что за вежливый компьютер, — заметила Хильда.

Я улыбнулась. Похоже, земные компьютеры и впрямь вежливее, чем рабочие модули Сколи-Сети. Мы выбрали именно эту гостиницу, поскольку ее компьютеры были оборудованы псифонами: редкие учреждения землян осмеливаются делать это. Я подняла крышку на пульте и достала псифон.

Простейшая модель — прозрачный штекер, от которого к пульту тянулся провод.

Я вставила штекер в гнездо на руке и ощутила легкое покалывание. Я прекрасно знала, что это мне только кажется, и все же ощущала его каждый раз, пользуясь псифоном.

На маленьком экране высветилась надпись «ЕСТЬ ПОДКЛЮЧЕНИЕ».

— Похоже, эта штука все-таки работает, — сказала Хильда.

— Пока работает, — откликнулась я. Тот факт, что гостиничный компьютер отреагировал на псифон в письменной форме, а не устно, заставил меня подозревать, что земляне пожалели время на его настройку.

Я провела ладонью по руке с псифоном — эту привычку я приобрела уже давно. Многие Демоны делают так. Мысли о биомеханической начинке моего тела метались в мозгу словно зверь в клетке. Собственно, она состояла из четырех основных частей: сети оптических волокон, гнезд для подключения аппаратуры на кистях, спине, шее и коленях, вживленного в позвоночник компьютерного центра и биоэлектродов.

Сигналы, посланные гостиничным компьютером на один из электродов псифона, передавались от разъема на кисти по оптическим волокнам либо непосредственно в мой мозг, либо в центр. Крошечные электроды, вживленные в мозговые клетки, переводили двоичный код в мысли, используя те или иные нейроны. Точно так же переводились в двоичный код мои мысли. Электроды были покрыты биооболочкой, а нейротропные химикалии предохраняли нервные клетки от повреждения. Ответные сигналы снимались другим электродом псифона.

Если учесть, насколько сложен процесс вживления в тело биомеханической сети и сколько долгих лет уходит на то, чтобы научиться пользоваться ею — если тело не отвергает ее, — неудивительно, что людей, снабженных ею, не так много.

На экране появилась новая надпись: «ПСИФОН ЗАДЕЙСТВОВАН».

— Как медленно, — пробормотала Хильда.

— Земные технологии, — буркнул Таас, словно это объясняло все.

«Тест», — подумала я.

Под последним сообщением компьютера появилось слово «ТЕСТ».

«ПАРАМЕТРЫ?» — напечатал компьютер. Его реплики на экране светились красным, мои — синим. В моем мозгу пока не звучало ничего.

«Проверить каналы связи спинного центра», — подумала я.

«ПРОВЕРИТЬ КАНАЛЫ СВЯЗИ СВИНОГО ЦЕНТРА», появилось на экране.

— Какую это свинью ты проверяешь? — хохотнул Рекс.

— Он не правильно переводит, — сказала я. «Проверить псифон». На экране загорелась строка «ПРОВЕРЬ ИПСИЛОН».

«ПОЖАЛУЙСТА, ПОВТОРИТЕ КОМАНДУ».

Я попробовала произнести команду вслух:

— Проверить псифон!

— Проверяю, — произнес компьютер вслух. — Неполадки отсутствуют.

У меня перехватило дыхание. Если неполадки не в псифоне, значит, неисправна моя биомеханика, а ее починить не так просто. Тут без хирурга не обойтись.

Я выдернула штекер из руки и внимательно осмотрела его. Электроды покрывал толстый слой пыли. Я осторожно сняла ее пальцами и вставила штекер обратно в гнездо.

«Проверить каналы связи спинного центра!»

«ПРОВЕРЕНО. НОРМА», — сообщил компьютер.

Я облегченно вздохнула. Отлично.

«Я УСТАНОВИЛ СВЯЗЬ СО СКОЛИ-СЕТЬЮ, — сообщил компьютер. — ЕСЛИ ВЫ СООБЩИТЕ МНЕ ПАРОЛЬ, Я БУДУ РАД ВКЛЮЧИТЬ ВАС В СИСТЕМУ».

В этом нет необходимости. Я нажала на клавишу с изображением греческой буквы «Y».

На экране вспыхнула надпись «ОТКАЗ».

— Отказ? — переспросил Таас. — Что это значит?

«Почему я не могу войти в псибер-вход?»

«Я НЕ МОГУ ПЕРЕВЕСТИ СЛОВО „ВХОД“ В ЭТОМ КОНТЕКСТЕ».

«Я хочу использовать псибер-функцию псифона».

«ОНА НЕ ВКЛЮЧЕНА».

— Кой черт они держат псифоны, если не могут наладить их как надо? — фыркнула Хильда.

— Может, они просто не знают этого, — ответила я.

«Можно ли включить псибер-функцию?»

«НЕ ЗНАЮ. ЧТО ОНА ДЕЛАЕТ?»

«Псифон сможет вывести мое сознание в псиберпространство».

«ЕДИНСТВЕННЫЙ ИЗВЕСТНЫЙ МНЕ ПЕРЕВОД ТЕРМИНА „ПСИБЕРПРОСТРАНСТВО“ — ЭТО „ГИПОТЕТИЧЕСКАЯ КОМПЬЮТЕРНАЯ СЕТЬ“».

— Черт! — пробормотала Хильда.

«Она не гипотетическая, — подумала я. — Она существует».

«ГДЕ?»

«Вне пространства-времени. Информация в нем в отличие от материальной Вселенной передается мыслеволнами».

«ЕСЛИ У НЕГО ОТСУТСТВУЕТ МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ В ПРОСТРАНСТВЕ, КАК Я НАЙДУ ЕГО?»

«Оно существует везде, — подумала я. — Центры, аналогичные моему, примут переданную нами информацию мгновенно вне зависимости от расстояния».

Компьютер помолчал.

«СОГЛАСНО МОЕМУ БЛОКУ БАЗОВЫХ ПОЗНАНИЙ ПО ФИЗИКЕ, ЭТО ОЗНАЧАЕТ МГНОВЕННУЮ ПЕРЕДАЧУ ИНФОРМАЦИИ НА МЕЖЗВЕЗДНЫЕ РАССТОЯНИЯ».

«Совершенно верно».

«ЭТО НАРУШАЕТ ЗАКОНЫ ПРОСТРАНСТВА-ВРЕМЕНИ».

«Псиберпространство не подчиняется законам пространства-времени, поскольку существует вне его».

«Я НЕ МОГУ ПЕРЕДАВАТЬ ИНФОРМАЦИЮ ВНЕ ПРОСТРАНСТВА-ВРЕМЕНИ».

Я попыталась придумать объяснение, способное убедить этот чертов компьютер. В нормальном пространстве, имея две частицы чего-либо и квантовые характеристики одной из них, я смогу мгновенно узнать характеристики второй, как бы удалена она от меня ни была. В псиберпространстве такой частицей является мысль; стоит телепату продумать ее, как каждый клиент межзвездной Сколи-Сети может мгновенно принять ее.

Несмотря на весь скептицизм землян в отношении псибернетики, которую они презрительно именуют лженаукой, они все же вынуждены признать, что иначе как Сколи-Сетью не объяснишь то, что мой народ до сих пор не покорен эйюбианами. Купцы превосходят нас и численно, и по вооружению, зато мы превосходим их в маневре, связи и способности предугадать их шаги. Они идут напролом; мы лавируем.

Аристо лишены псибер-способностей. Источники имеют их, но аристо не способны понять, что Источники годны для чего-то еще кроме наслаждения.

Все же я не особенно удивилась бы, если бы узнала, что они или земляне пытались создать подобие Сколи-Сети, но потерпели неудачу. Для того чтобы она функционировала, необходим телепат-рон, а ни один из членов моей семьи не допустит даже мысли о работе на них.

В этом и заключается причина того, что моя семья до сих пор, даже в нашу политическую эпоху, сохраняет такую власть. Ни одна машина не может включаться непосредственно в Сеть. Для этого необходимы сознания ее клиентов. Как компьютер не будет работать без центрального процессора, так и Сколи-Сеть с ее миллиардами центров ничего не значит без рона, связывающего ее в функционирующую систему.

Только мы обладаем фантастическими ментальными ресурсами для этой работы. Без моей системы не было бы Сколи-Сети, а без Сети не было бы и Сколийской Империи.

«Вызови центр Пи-Эс сорок два в Сколи-Сети, — подумала я. — Получив отзыв „Доступ закрыт“, свяжи его напрямую со мной».

Возможно, мне удастся найти лазейку, проделанную в компьютерных сетях землян нашей разведкой.

«ВЫЗЫВАЮ», напечатал компьютер. И потом: «СОЕДИНЯЮ».

В моем сознании возник другой компьютер, бесстрастный и острый искусственный разум. «ИДЕНТИФИЦИРУЙТЕ СЕБЯ!»

«Связь с моим центром, — подумала я. — Мод 16, номер 0001Эйч-Эй9Ар-Эс».

«Принято. Допуск разрешен».

Гостиничный номер исчез. Я плыла в океане жемчужных волн. Мое сознание находилось в центре сияющей паутины, протянувшейся во все стороны. Вспышки света на нитях обозначали места, где ее касались чьи-то другие сознания.

Я была теперь Источником мыслеволн, круглым «холмом», окруженным концентрическими валами словно волнами, разбегающимися от брошенного в пруд камня. Волны, разбегавшиеся по безграничному «озеру» псиберпространства, уменьшались по мере удаления от вершины — центра моей личности.

Сверкнула вспышка, превратившись в другой Источник мыслеволн, проходивших через меня без намека на интерференцию.

«Проверка защиты систем связи», — подумала я.

«Все линии связи защищены, — подумал Пи-Эс сорок два. — Вы не воспринимаетесь пользователями с допуском ниже сорока семи единиц, уровня „б“».

«Переведи меня в Имраз».

Холм погрузился в сеть. Теперь я стала новой секцией решетки, а центр моего сознания превратился в легкую зыбь на ее поверхности. Зыбь усилилась; из нее вырос новый холм, от которого разбежались новые концентрические волны.

Здесь сеть блестела холодным металлом. Вокруг меня с резкими щелчками вспыхивали и гасли искры.

Напротив меня вырос еще один холм, точнее, скала из полированного металла цвета кобальта. Она излучала холод.

«Имперская разведка, военный отдел 5. Несанкционированный доступ карается смертной казнью».

«Допуск. М — 16, Д-ЗОА5а, Ф — 037», — ответила я.

«Допуск подтверждаю. Государственная тайна».

«Прошу допуск к Комтрейсу».

На этот раз я оказалась в белоснежной паутине на волнах до боли яркого света. Комтрейс, прямой допуск к моему зрительному нерву, вошел в сознание ледяным прикосновением. Выполнено.

Мое восприятие псиберпространства изменилось: теперь оно стало прозрачным образом на фоне стен гостиничного номера. Я снова видела Рекса, склонившегося над моим плечом, чтобы взглянуть на экран. Рядом с ним стояла, скрестив в ожидании свои огромные ручищи, Хильда. Таас сидел на кровати, изучая книгу, которую подарил мне Тиллер в полицейском участке.

Ничего из моих переговоров с Сетью не нашло отображения на экране; текст заканчивался моим последним запросом к гостиничному компьютеру.

«Включить звук», — подумала я.

— Звук включен. — Хотя Комтрейс говорил через гостиничный компьютер, ледяные интонации его речи составляли разительный контраст добродушному тону последнего.

Таас оторвался от книги:

— Настроили?

Я кивнула:

— Я передаю им свою информацию по аристо. — «Комтрейс, ввести данные в М — 86, Д — 4427, Ф — 1».

«Данные переведены».

«Переключаю псифон. Не прерывайте связи».

«Понято».

Я отключила штекер и протянула его Рексу.

— Теперь ты.

Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы перекачать свою информацию. За ним это проделала Хильда, потом Таас. Когда они закончили, я снова подключилась к компьютеру.

«Комтрейс, выдать визуальный образ объекта, основанный на наших воспоминаниях».

«Выполняю».

Вспыхнул голоэкран, над ним в воздухе соткалось изображение аристо, которого мы видели в баре, ростом примерно двадцать пять сантиметров. Он стоял на столике как живой, глядя на нас.

— На деле он был не такой резкий, — заметил Рекс.

Компьютер молчал; голоизображение не изменилось.

«Комтрейс, — подумала я. — Удостоверьтесь в подлинности голосов трех лиц, внесенных в досье моего отряда, и внесите в изображение исправления с учетом их устных поправок».

— Блекстоун, Рекс — удостоверяю. Бьорстад, Хильдагаард — удостоверяю.

Морото, Тааско-Мар — удостоверяю. Вношу исправления Блекстоуна.

Слышать их имена было все равно что смотреть на звездную карту Сколии.

Фамилия Рекса — осовремененный вариант древнего имени с планеты Рейликон, такого же темного и мощного как сам Рейликон. Фамилия Хильды — сколийская транскрипция земной; ее родители эмигрировали с Земли на одну из сколийских колоний. Имя Тааса — сложная смесь: часть его предков происходила с Рейликона, часть — со старых колоний, обнаруженных нами после того, как мы заново открыли межзвездное сообщение, часть — с островов на древней Земле, носивших название «Япония». Мое имя — Валдория Сколия — тоже смесь. Хотя моя прабабка по материнской линии родилась в генетической лаборатории, ее истоки восходят к династии, правившей когда-то на Рейликоне. Мои отец и дед с материнской стороны родом из вновь открытых колоний, но, судя по наличию генов ронов, они тоже скорее всего потомки этой династии.

— Вношу изменения в соответствии с замечаниями Блекстоуна.

Черты лица аристо смягчились, сделав его на вид не старше шестнадцати лет.

— Слишком молод, — сказал Таас. Комтрейс состарил портрет на три года.

— Все равно молод, — сказала Хильда. Комтрейс добавил еще три года.

— Волосы длиннее, — заметила Хильда. Комтрейс удлинил их на несколько дюймов.

Некоторое время они изучали результат.

— Похоже на правду, — произнес наконец Рекс. Таас и Хильда согласно кивнули.

— Комтрейс, произвести идентификацию изображения, — скомандовала я. — Проверить все досье касты хайтонов.

— Выполняю. — Помолчав немного, Комтрейс ответил:

— На лицо с такими внешними данными информация отсутствует.

Я нахмурилась:

— Вы проверили всех живущих ныне хайтонов?

— Да.

— Может, не на всех имеются досье? — предположил Таас.

— Мы были уверены, что на всех, — ответила я. — Их всего несколько сотен.

— Возможно, мы не правильно определили класс, — сказала Хильда.

Возможно ли это? Хотя хайтоны являются высшими из эйюбиан, кроме них в рамках касты аристо существовали и другие классы, доводившие численность аристо до нескольких тысяч.

— Комтрейс, насколько точно определение данного аристо как хайтона?

— Выполняю.

Я покосилась на Рекса, потом махнула в сторону голографического изображения аристо.

— Что-то в нем кажется мне знакомым. Никак не могу понять, что именно.

— Мне тоже так показалось, — кивнул Рекс.

Однако Хильда и Таас покачали головами.

— Он похож на аристо, и все тут, — заявила Хильда. — Ничего больше не заметила.

«Проверку закончил, — сообщил Комтрейс. — Основываясь на ваших воспоминаниях о его внешности, поведении и речи, устанавливаю вероятность девяносто восемь процентов того, что он принадлежит к классу хайтонов. На основании вашего разговора с ним, Демон первого ранга Валдория, допускаю вероятность ошибки восемь процентов».

Рекс присвистнул:

— Да это просто смешно.

— Но эти восемь процентов зависят исключительно от моих воспоминаний, — возразила я. — Мое восприятие могло быть и искажено.

— Зная тебя, — сказал Рекс, — я ни за что не поверю, чтобы твое восприятие исказилось в сторону уменьшения опасности.

— Мой анализ основан на ваших докладах с учетом ваших предыдущих докладов о других аристо, сравнения этих докладов с другими донесениями о тех же аристо, всех докладов об аристо, сделанных другими офицерами, и их сопоставлении друг с другом. На основании этого я оцениваю достоверность ваших наблюдений как девяносто пять процентов.

Я улыбнулась:

— Этот компьютер времени даром не терял.

— А он может просчитать, что этот аристо здесь делает? — спросил Таас.

— Вероятность один к двум, что он ищет необычного Источника, — ответил Комтрейс. — Вероятность один к трем, что он интересуется Делосом; один к одиннадцати, что он шпионит за землянами; один к шестнадцати, что он чинит здесь свой корабль.

— А что, если он пытался уговорить меня пойти с ним? — спросила я.

— Вероятность один к четыремстам пятидесяти. Ваш военный статус совершенно очевиден. Поверить, что вы поймаетесь на такой трюк, было бы для аристо невероятной наивностью.

— Может ли быть такое, чтобы он говорил мне правду, чтобы он просто хотел встретиться со мной?

«Вероятность один к семистам, Комтрейс сделал паузу. Если он ищет Источников, вероятность девяносто три процента, что он пытал счастья с вами».

— Почему столь низка вероятность того, что он просто шпион? — спросил Рекс, склонясь над пультом.

— Заниматься тайными операциями лично считается зазорным для хайтона, если только такие операции не связаны напрямую с достижением политической власти. С учетом близости Делоса к региону Тамса, а также нынешней политической ситуации на Тамсе, аристо из хайтонов может прибыть сюда для выяснения причастности Союза Миров Земли к кризису.

Вот так. Ирония судьбы: Тамс, крошечная колония шахтеров, играет столь важную роль в межзвездных интригах. Там проживало всего шестьсот миллионов человек: потомки рейликонских колонистов, они упорно цеплялись за независимость от кого угодно: от нас, от купцов или от землян. Пятнадцать лет назад планету захватили эйюбиане. Им удалось сманипулировать политической ситуацией так, что любое прямое противодействие с нашей стороны нарушило бы столь необходимое нам тогда хрупкое перемирие.

— Какова последняя информация о Тамсе? — спросила я.

— Имраз сообщает о захвате повстанцами наземных баз колонизаторов.

Я ожидала этого. У нас имелись каналы оказания помощи повстанцам, так что захват «неподготовленными» лидерами тамских повстанцев изощренной системы наземной обороны эйюбианцев нельзя было списывать на простое везенье.

— Какова реакция купцов? — спросила я.

— Эйюбианские саботажники уничтожили заводы Ред-Хилла и склады в горняцком, докерском и металлургическом районах. Они вывели из строя двигатели и биомехпилотов всех космических кораблей в обоих космопортах Тамса.

— Эффективно, — сплюнул Рекс.

— Почему? — спросил Таас. — Что это за заводы Ред-Хилла?

— Это единственные заводы на Тамсе, которые могли выпускать запасные, детали к инверсионным двигателям звездолетов. Должно быть, на складах хранились уже изготовленные детали.

— Если повстанцы контролируют наземные системы обороны, — сказала Хильда, — они могут вызвать на подмогу корабли с новыми пилотами и запчастями.

— Только если купцы не контролируют орбитальные системы обороны, — возразил Рекс. — У них сейчас равновесие сил.

— Какова официальная позиция купцов по этому вопросу? — спросила я.

— Согласно официальной позиции, сопротивления на Тамсе не существует.

— Интересно, и почему это совсем меня не удивляет? — заметила Хильда.

— У нас имеется запись последней речи Ур Куокса. Включить?

Я поморщилась. У меня не было желания слушать очередную речь Куокса.

Хотя мы произносили его имя как Ур Куокс — иногда Ур Кокс — по-настоящему оно звучало как У'джжр Куокс; апостроф обозначал его принадлежность к хайтонам. Высший хайтон. Император. Впрочем, как бы я ни относилась к Императору купцов, нам стоило знать, что он говорит.

— Да, — согласилась я. — Включите запись.

Изображение загадочного аристо исчезло, и на его месте появился высокий человек, вещавший со стеклянной трибуны. Ему было около пятидесяти лет; как и положено аристо, он имел блестящие черные волосы и красные глаза.

Его хайтонское произношение было до омерзения безупречным. Тарк тоже принадлежал к хайтонам — с такими же идеальными внешностью и речью.

Большую часть речи Куокс посвятил восхвалению армии купцов. Он охарактеризовал повстанцев как выродков, а своих солдат как героев. Как и следовало ожидать, во всей речи не оказалось ни капли полезной информации.

Он вещал и вещал, прославляя могущество Империи Эйюбы, аристо, себя самого и своего великого отца.

— По крайней мере его отец мертв, — пробормотал Рекс.

По крайней мере. Предыдущий Император был куда хуже нынешнего.

Император Дж'бриол Куокс, которого мы звали просто Джейбриол, за время своего правления покорил почти тысячу миров. И он ненавидел мою семью.

Боги, как он нас ненавидел! Судя по всему, особенно его бесило то, что мы, идеальные Источники, не только не покорились ему, но и имели наглость построить цивилизацию, соперничавшую с его собственной.

В английском языке Дж'бриол Куокс трансформировалось в Гэбриел Кокс, однако союзники Земли чаще пользовались нашей транскрипцией. Я спросила как-то секретаршу посольства Земли, почему они избегают произносить это имя по-своему. Она ответила, что имя Гэбриел происходит от более древнего имени «Гавриил» из их священных книг, что так звали архангела, приносившего добрые вести, и что имя это означало «В Боге моя сила». Она считала, что Дж'бриолу Куоксу более пристало имя «Люцифер» в честь падшего ангела, попавшего из рая прямиком в ад. Меня это объяснение вполне удовлетворило.

— Все-таки этот Куокс компенсирует качества своего отца, — заметил Таас.

— Он окончательно скомпенсирует их, только оказавшись в гробу, — фыркнула Хильда.

— У него нет наследника, — напомнил Таас. — Двадцать пять лет брака — и ни одного ребенка.

Рекс кивнул:

— Ты считаешь, что ему следует развестись с Императрицей и жениться на ком-то более плодородном?

— Зачем? — пожал плечами Таас. — Все, что для этого требуется хайтонам, — это ее яйцеклетки и его сперма. Она может оставаться при этом бесплодной.

— Им все равно запрещено разводиться, — заявила Хильда.

— На самом деле он имеет право развестись с ней, если она отказывается подарить ему наследника, — возразила я. — Полное бесплодие может служить поводом для расторжения королевского брака. Единственным поводом.

— Ты считаешь, что он действительно любит ее? — любопытствовал Таас.

— Я что, одета в балетную пачку? — удивилась Хильда.

— Я не прочь посмотреть на такое зрелище, — ухмыльнулся Рекс. — В розовую пачку.

Хильда скрестила руки, от чего ее бицепсы еще рельефнее обрисовались под свитером.

— Фу!

Я улыбнулась:

— Ну, это его проблемы, хайтоны — настоящие фанатики в том, что касается чистоты расы. Ни один ребенок не может быть признан хайтоном, пока происхождение его от родителей не будет подтверждено генетическими тестами, проведенными тремя независимыми экспертами. И в случае Куокса контроль должен быть еще строже. Если Ур Куокс в ближайшие годы не произведет на свет наследника, он рискует утратить имперский престол.

— Слава Богу, нам не надо думать обо всем этом, — заявил Таас.

— Не надо? — переспросила я.

— Ассамблея и Сколи-Сеть не зависят от наследственности.

— Ассамблея — нет. Сколи-Сеть — да.

Таас выпучил глаза:

— Правда?

— Имперские наследники обязаны быть псионами, более того — ронами, — объяснила я.

Почему Рекс так побледнел? Он знал, конечно, что наши дети никогда не смогут претендовать на престол. Ведь знал же? Я и сама чувствовала себя дурно, словно меня двинули в живот.

— Я никогда не думал, что кровь ронов так важна для Имперской семьи, — осторожно произнес Рекс.

Мне захотелось ударить себя. Я не подумала, что он знает меня лучше, чем ему полагалось. Почему он так беспокоится об этом? Моя семья никогда не выставляла свою слабость напоказ. Мы почти не обращали внимания на личную жизнь, к тому же у нас было достаточно власти, чтобы то, что мы Бог знает как калечим свои жизни, не разносилось по всей Галактике.

«Блок — Морото и Бьорстад!» — подумала я. Отделавшись от эмоций Хильды и Тааса, я попыталась прощупать Рекса, но он заблокировался от меня.

Поэтому мне пришлось говорить вслух:

— Мы не печемся о чистоте крови. Нам необходимо расширять наш генофонд. — Слова «инцест уничтожит нас» вертелись у меня на языке. Вместо этого я произнесла: — Если мы будем продолжать инбридинг, последствия могут быть катастрофическими. С генами ронов связано слишком много летальных рецессивов.

— Но если это так, — сказал Таас, — почему мы…

— Я совсем забыла, Таас, — перебила его Хильда. — Мы не проверили наши счета.

— Вроде проверяли… — недоверчиво покосился на нее Таас.

— Нет, кажется, забыли. Надо сходить проверить.

— Ладно, — пожал он плечами.

Когда они вышли, я с усилием улыбнулась Рексу:

— Она никогда не отличалась излишней деликатностью.

— Мы годами развивали друг в друге псибер-свойства, — ответил он. — Ничего удивительного, что она уловила напряженность.

— Прости, Рекс. — Я подошла к нему поближе.

— Я так и думал, — его голос звучал ровно, словно он блокировал свои слова так же, как блокировал мысли. — Я метил слишком высоко.

— Я не знаю человека более достойного стать моим консортом.

В его голосе просачивалась злость, словно вода, прорывающая запруду:

— Но наши дети не достойны имени Сколия?

Это привело меня в замешательство.

— Разумеется, достойны. Будь на то моя воля, они бы остались наследниками. Но члены семьи Императора должны быть ронами. У нас нет выбора.

Его эмоции прорвали выставленные им барьеры и волнами накатывали на меня: смесь злости и стыда.

— Я не знал, что для тебя генетика значит больше, чем кровные узы.

В номере с шумоизолирующими стенами и толстым ковром на полу царила мертвая тишина.

— Сколийская Империя охватывает больше тысячи миров. Если Ассамблея и роны не защитят их от купцов, кто еще сделает это? Земляне? Ур Куокс съест их на завтрак. Если мы утратим способность задействовать Сколи-Сеть, купцы прихлопнут нас как мух.

— Нет, наши дети не смогут задействовать Сеть, — сказал Рекс. — Какое, черт возьми, отношение это имеет к их способности вести за собой?

— Они могут сделаться членами Ассамблеи.

Его голос напрягся.

— Это не одно и то же.

— Без полного, свойственного ронам доступа в псиберсеть они не смогут исполнять свой долг как члены Триады, — произнесла я немного спокойнее. — Наши дети не будут ронами, но они будут эмпатами, сильными эмпатами. Это ведь тоже укрепит власть ронов. — Я судорожно сглотнула. — Если Сколия покорится Ур Куоксу, ты, я и все дети, что у нас будут — все станут Источниками. Навеки.

Жилка у него под глазом дернулась.

— Этого не случится. Мы не позволим этому случиться.

— Нет. Не случится.

Он продолжал блокировать меня, хотя не так жестко, как раньше. Я не возражала. Я хотела, чтобы он разобрался в чувствах, чтобы не сорваться на том, на чем разрушились две мои предыдущие попытки создать семью.

— Прости меня, Рекс.

— Мне надо подумать. — Он дотронулся до моей щеки. — Увидимся утром.

И вышел.