"Любовь Лукина, Евгений Лукин. Ты, и никто другой." - читать интересную книгу автора

Тяжелое алое солнце ушло за горизонт. На теплом синем небе сияли
розовые перистые облака. Полупрозрачные спирали за рекой тоже тлели
розовым. Но все это было неправдой: и облака, и спирали, и речка. На самом
деле там лежала серая беспощадная пустыня с мутно-белым солнцем над
изуродованным ощерившимся зданием.
И можно было уже не решать сложных моральных проблем, не прикидывать,
сколько потребуется времени на возведение кирпичной стенки, потому что
возводить ее теперь было незачем. Издевательская подробность: камушек
все-таки лежал там, в траве.
- Ах ты, с-сволочь!.. - изумленно и угрожающе выговорил Андрей.
Ему померещилось, что все это подстроено, что кто-то играет с ним,
как с котенком: покажет игрушку - отдернет, покажет - отдернет...
В руках откуда-то взялся тяжелый брус. Лицо сводила медленная
судорога.
Андрей уже размахнулся, скрипнув зубами, когда в голову пришло, что
за ним наблюдают и только того и ждут, хихикая и предвкушая, что он
сорвется в истерику и позабавит их избиением ни в чем не повинного
миражика, пока не сообразит, что бьет воздух, что брус пролетает насквозь.
- Все! - злобно осклабясь, объявил Андрей невидимым зрителям. -
Спектакль отменяется. Больше вам здесь ничего не покажут...
Он бросил брус и, дрожа, побрел к трону. Не было никаких невидимых
зрителей. Никто не станет буравить туннель между двумя - или даже тремя -
эпохами ради того, чтобы поиздеваться над монтировщиком сцены А.Скляровым.
Какие-нибудь штучки с параллельными пространствами, ветвящимся
временем и прочей научно-фантастической хреновиной. Видишь одно время, а
пытаешься пролезть - попадаешь в другое.
- И все. И незачем голову ломать... - испуганно бормотал Андрей.
А ветерок? Тот легкий летний ветерок, которым почувствовала его рука?
Он был.
Но тогда получается что-то страшное: Андрей еще здесь - и будущее
существует. Он попадает туда - и будущего нет. Вернее, оно есть, но
мертвое.
"А-а-а!.." - снова заныла в мозгу проклятая проволока из руин еще не
построенного здания.


Андрей плутал в тесном пространстве между загроможденными углами,
троном и миражиком. Иногда останавливался перед синим вечереющим овалом, и
тогда губы его кривились, словно он хотел бросить какой-то обидный горький
упрек. Но, так ничего и не сказав, снова принимался кружить, бормоча и
оглядываясь на "окошко".
...Туда падает камень, и ничего не происходит. Туда проникает
человек... Стоп. Вот тут нужно поточнее. Какой именно человек туда
проникает?
Во-первых, ты не Трумэн и не Чингисхан. Твой потолок - машинист
сцены. Бомбу ты не сбросишь, полмира не завоюешь...
Итак, туда проникает случайный, ничем не выдающийся человек. И его
исчезновение здесь, в настоящем, немедленно отзывается катастрофой... Но
нас - миллиарды. Что способна изменить одна миллиардная? Это почти ноль!
Каждый день на земном шаре десятки людей гибнут, пропадают без вести, и