"Любовь Лукина, Евгений Лукин. Разрешите доложить!" - читать интересную книгу автора

Тут такая тонкость, товарищ старший лейтенант: если гномик возьмет
вдруг и помрет с голоду, то у пупырчатых из-за него могут быть крупные
неприятности. Но, конечно, могут и не быть.
Продолжают, короче, движение. От деревьев на всякий случай держатся
подальше, а если услышат, что кто-то по тропинке навстречу ломится, то
прячутся в бурьян. Причем прятаться все труднее, сорняки заметно ниже
стали. И поляны тоже мало-помалу некую слабую квадратность обретать
начинают. Оно и понятно: к начальству ближе - порядку больше.
Ну и наконец все. Пришли. В смысле - трава дальше стриженая и не
демаскироваться просто невозможно. Присели в бурьяне, наблюдают за
ближайшим деревом.
- Нет! - говорит минут через пять Пиньков. - Не могу я этот бардак
видеть!
Достал из-за голенища бархотку и придал сапогам надлежащую черноту с
млечным мерцанием.
- Значит, так, Голька, - инструктирует. - Посиди здесь немного, а
потом иди и проси банку. Она тебе положена.
Поднимается в рост и твердым начальственным шагом направляется к
дереву. Пупырчатые из нор вылезли, пасти поотворяли, смотрят.
- Встать! - рявкает рядовой Пиньков. - Смир-рна!
Опешили пупырчатые, переглянулись. Ну и как всегда, товарищ старший
лейтенант, нашелся один слабонервный - встал. А за ним уже и остальные.
Трудно им с непривычки на задних лапах, но ничего - стоят, терпят.
- Кто дневальный?! - гремит рядовой Пиньков. - Какую команду положено
подавать, когда подходит старший по званию?!
...Как может быть рядовой старшим по званию? Ну это с какой стороны
взглянуть, товарищ старший лейтенант! Взять, к примеру, наш деревянный -
уж, казалось бы, мельче денег не бывает... А если перевести на карбованцы?
Вот то-то и оно... Так неужели же один наш рядовой не стоит десятка ихних
пупырчатых?!
Проходит Пиньков вдоль строя, и никакая мелочь от его глаза укрыться
не может.
- Как стоишь?! Носки развернуть по линии фронта на ширину ступни!
Ноги в коленях выпрямить! Живот подобрать! Подобрать, я сказал, живот!..
И тычет пупырчатого кулаком в бронированное брюхо. Тот бы и рад его
втянуть, да куда его такое втянешь! А у главаря их, у правофлангового, еще
и клок волос торчит на загривке.
Вознегодовал Пиньков.
- Эт-то еще что за плацдарм для насекомых? Сбрить!
- Есть! - с перепугу рявкает пупырчатый.
Вот что значит дисциплина, товарищ старший лейтенант! Животное ведь,
носорог носорогом - и то человеческий голос прорезался!..
А тут и Голиаф подходит - робко, бочком. Пиньков и на него сгоряча
пса спустил - вернул к бурьяну, потребовал подойти и попросить банку как
положено.
Ох как не хотелось пупырчатому банку-то отдавать! Взялся было за
искривленную, с ржавым бочком, но покосился на Пинькова и передумал -
полновесную сорвал, чистенькую.
Выждал Пиньков, пока Голька с банкой отойдет подальше, и скомандовал:
- Вольно! Продолжайте по распорядку.