"Любовь Лукина, Евгений Лукин. Вторжение." - читать интересную книгу автора

Никто ничего не хотел понять!
Фонвизий привел слабо сопротивляющегося Царапина к покрытому
маскировочной сетью молочно-белому автобусу, на каких обычно разъезжают
рентгенологи, и сдал с рук на руки медикам - морщинистому сухому старичку
в капитанской форме и слоноподобному верзиле с лычками младшего сержанта.
Царапин заволновался, стал рваться в какой-то штаб, где даже не
подозревают о настоящих размерах опасности, а он, Царапин, знает, видел и
обязан обо всем рассказать... В конце концов верзиле пришлось его бережно
придержать, пока капитан делал укол.
Царапин был настолько измотан, что успокаивающее сработало, как
снотворное. Старшего сержанта усадили на жесткую обтянутую кожимитом
скамейку у стеночки, а когда оглянулись спустя минуту, то он уже спал,
пристроив голову на тумбочку.
Короткое глубокое забытье, черное, без сновидений.
А потом за ни пришли и разбудили.
- Царапин, - позвала явь голосом "деда" Костыкина. - Хватит спать.
Пошли.
- Товарищ майор... - пробормотал он, - ...старший сержант Царапин...
- Ладно-ладно, - сказал майор. - Пошли.
Одурев от несостоявшегося сна и насильственного пробуждения, Царапин
вылез из автофургона, недоумевая, откуда мог взяться комбат, которого он
мысленно похоронил вместе со всем дивизионом. Луна торчала почти в той же
самой точке, что и раньше, когда они с ефрейтором Фонвизием подходили к
санчасти. Следовательно, вздремнуть ему не удалось вообще.
И Царапин вновь почудилось, что время остановилось, что хитинноликие
чудовища каким-то образом растягивают ночь до бесконечности.
Они пересекли шоссе и принялись перешагивать через какие-то кабели и
огибать неизвестно когда появившиеся в этих местах палатки. Возле дороги
стоял вертолет размером с железнодорожный вагон. Человек двадцать
военнослужащих и гражданских лиц в серых халатах при свете прожекторов
спешно разгружали и распаковывали продолговатые ящики. Потом по шоссе
прошла колонна мощных закутанных в брезент грузовиков. За ней потянулась
вторая.
"Дед" Костыкин остановился и, запрокинув голову, долго смотрел на
дорогу из-под козырька.
- Ну вот, - не совсем понятно заметил он. - Так-то оно вернее...
И тут же принялся расспрашивать, где, когда, при каких
обстоятельствах Царапин видел в последний раз Петрова, Жоголева, прочих.
Монстров он при этом называл весьма уклончиво и неопределенно -
"противник".
Возмутясь до забвения устава, Царапин спросил, неужели майор не
понимает, что это за "противник", неужели ему не ясно, что решается судьба
человечества?
"Дед" Костыкин хмуро на него покосился и, ничего не ответив, указал
на пролом в беленом дувале, сделанный, судя по отпечаткам траков, неловко
развернувшейся тяжелой гусеничной машиной. Они прошли в одноэтажный домик
с типичными для Средней Азии низкими - почти вровень с землей - полами,
где в ярко освещенной комнате Царапину предложили сменить стойку "смирно"
на "вольно" и внятно, последовательно, по возможности без эмоций изложить
все, что с ним произошло с момента объявления боевой готовности.