"Любовь Лукина, Евгений Лукин. Вторжение." - читать интересную книгу автора

на котором сидела "фаланга", вспахал метра три песчаного пустыря.
Извернувшись, как кошка, сел и застал "фалангу" в прыжке. Опрокинулся на
спину и почти уже заученным движением выставил ей навстречу каблук.
Клюнула, дура! Отчаянно отбрыкиваясь, дотянулся до автомата убитого и,
чудом не отстрелив себе ногу, разнес "фалангу" короткой очередью.
И что-то изменилось. Он уже не был лишним на этом пустыре. Причина?
Оружие. Словно не Царапин нашел его, а оно само нашло Царапина и, дав
ощутить свой вес и свое назначение, подсказало, что делать.
Он перевернулся на живот, выбрал цель и открыл огонь - осмысленно,
экономно, стараясь поразить верхнюю треть панциря. Расстреляв весь рожок,
забрал у убитого десантника второй и перезарядил автомат.
Тут он почувствовал сзади что-то неладное и обернулся. Горел тягач.
Ему удалось отъехать метров на сто, не больше. В желто-красном коптящем
пламени сквозь струи пара чернел купол так и не доставленной в тыл
вражеской машины.
Царапин поглядел назад, и последняя осветительная ракета, догорая,
словно предъявила ему пологие склоны, мертвые тела, отразилась в панцирях
чужих механизмов.
Погасла... Вокруг снова была серая, насыщенная лунным светом ночь.
Траурный шорох стал нестерпим, и не потому что усилился, - просто смолкли
грохот и лязг земной техники.
И Царапин вдруг осознал, что он - последний живой человек на этом
пустыре, а еще через секунду ему показалось, что он - последний живой
человек на всей Земле.
Что ему оставалось делать? Прикрывать отход? Чей?
Царапин закинул оружие за спину и побежал туда, где полыхал тягач. Он
был уверен, что отбежать ему дадут самое большее шагов на двадцать, после
чего уничтожат, - и удивился, когда этого не произошло.
Ночь словно вымерла. Никого не встретив, он миновал опустевшее
"Управление" (по всему видно было, что ракетчиков эвакуировали в крайней
спешке), добрел до колючей проволоки, обозначавшей восточную границу
дивизиона, и чуть не провалился в какую-то яму, которой здесь раньше не
было.
Царапин заглянул в нее и отшатнулся - снова померещились блики на
гладком панцире чужого механизма. Слава Богу, это был всего лишь танк -
старая добрая земная машина...
Когда это было: только что или сто лет назад - жуткий повышающийся
вой и тяжкий удар за капонирами, после которого Петров сказал с
удивлением: "Не взорвалось..."
Жив ли теперь Петров? А от Левши, наверное, уже ничего не осталось,
даже пуговиц... Как же это так вышло, что сам Царапин до сих пор жив?
Он спрыгнул на броню и осторожно выглянул из ямы. Перед ним в ночи
лежала чужая планета. Внешне пейзаж не изменился (разве что кое-где горел
янтак), но это уже была не Земля, эта территория не принадлежала больше
людям.



4