"Любовь и Евгений Лукины. Миссионеры" - читать интересную книгу автора

против белых дикарей-христиан. Пружина неудержимо раскручивалась в
обратном направлении, и помешать этому он был бессилен.
Впереди в сверкающей лагуне щетинились ракетными установками
пятнистые боевые корабли. Справа уходила в небо свежесрубленная вышка с
гелиографом на верхней площадке. Сзади была хижина. Там заседал Большой
Круг.
Покачнувшись, Старый двинулся влево, к пальмовой роще. Он сделал
десятка три шагов и остановился. Перед ним на белом песке сидели и
беседовали два лучших друга: Арраи и Хромой.
- Ну ты же видел схему! - азартно доказывал Арраи. - У них же все
орудия в горизонтальной плоскости. То есть атаковать надо...
Ладонь его взмыла и отвесно пошла к земле. Хромой следил за ней с
сомнением.
- Все-таки со стороны солнца надежнее, - заметил он.
"Дети, - в страхе глядя на них, подумал Старый. - Сожгут всю Землю и
даже не заметят, как сожгли..."
Увидев наконец Старого, пилоты встали. Старый отшатнулся и, неловко
повернувшись, заторопился обратно - к хижине. Подходя, он еще издали
услышал раздраженный голос Алана.
- ...вы не знаете, что это за противник! Вы не знаете коварства
европейцев! Кортес, вступив на землю тотонаков, обещал избавить их от ига
Монтесумы. Вот послушайте, как он действовал. Арестовал пятерых сборщиков
дани, приставил к ним испанскую стражу, а ночью освободил двоих, обещал
освободить и остальных, утверждал, будто только что узнал об их аресте! А
когда утром ему донесли, что двое сборщиков сбежали, наказал стражу,
заковал оставшихся троих в цепи и отправил на корабль! А на корабле
расковал и осыпал милостями...
"Пугает... - с кривой усмешкой подумал Старый утренних, тяжело
опускаясь на свое место. - Нет, Алан, поздно. Теперь их уже не проймешь
ничем..."
- Чего он всем этим достиг? - поинтересовался кто-то. - Этот человек,
о котором ты говоришь.
- Он сохранил хорошие отношения и с тотонаками, и с Монтесумой! -
Кожистый зоб, выкаченные глаза - Алан был страшен. - Рассчитывая
впоследствии уничтожить и Монтесуму, и тотонаков.... И так действовал не
только Кортес, Писарро, Бальбоа - все!..
Он умолк, держась за горло.
- Что ж, вполне профессионально, - довольно-таки равнодушно заметил
Сонный Анги. - Однако должен сказать, что Черный Минги в свое время
затевал провокации и посложнее. Пока сам не подорвался на вестнике.
При этих словах Анги чуть приподнял тяжелые татуированные веки и
послал исполненный уважения взгляд в сторону невозмутимого Сехеи тамахи,
не проронившего пока ни слова. После инцидента при Тара-Амингу, где
стратеги-противники совместными усилиями сожгли почти полностью Поколение
Пальмы, они относились друг к другу с величайшим почтением.
- Теперь о чудовищах, - скучным голосом продолжал Анги. - Когда
малыши на Детских островах впервые слышат сказку об огромном крабе Итиуру,
они всегда задают вопрос: "А что будет, если запустить по нему тяжелую
ракету?" Я вот тоже хочу задать Старому детский вопрос. Эти боевые
чудовища европейцев, которыми ты нас сейчас пугал, - собаки, лошади...