"Евгений Лукин. Идеалище поганое" - читать интересную книгу автора

выходят из поговорки, но обычно мы объясняем это явление, как последние
материалисты: дескать, предки по-особому обжигали кирпичи, замешивали
раствор на яичных желтках. Пусть так оно все и делалось, однако нельзя
забывать и о духовной основе, или, как выражаются специалисты, об астральном
каркасе здания.
Стоит ли удивляться долговечности старых храмов, если каждое свершенное
в них богослужение укрепляет незримую структуру сводов и стен? Даже когда
культовые сооружения становятся всего-навсего достопримечательностями,
накопленного запаса астральной прочности им, как правило, хватает на долгие
века.
Иное дело, если происходит столкновение идеологий: скажем, здание
какого-нибудь там развлекательного центра строили мусульмане, а освящали
православные. В этих случаях в астрале возникает вибрация, в результате
которой из бетонных опор улетучиваются частички цемента и остается один
песок, что не раз приводило к катастрофическим последствиям.
Еще хуже, если в старый храм вторгается новая вера. Астральные
турбуленции принимают тогда особо причудливый характер: в строении заводятся
пресловутые энергетические зародыши адских машинок, наращивают материальную
оболочку - и вскоре достаточно бывает навести объектив фотоаппарата или
кинокамеры на обреченный объект, чтобы произошел общий взрыв, как,
собственно, и случилось в 1931 году с храмом Христа Спасителя. Руководители
СССР приписали замысел разрушения святыни себе и, с политической точки
зрения, были совершенно правы. Лучше прослыть злодеями, чем растяпами.
Портнягин поймал себя на том, что опять сокрушенно качает головой, и
немедленно запретил себе это делать. Не те сейчас времена - головами качать.
Качнешь - ответишь.
Да, как ни ворочай, а против контрразведки ты бессилен. Ни для кого
ведь не секрет, что, к чему бы она ни прикоснулась, все, в том числе и
колдовство, либо вянет-пропадает, либо перерождается до неузнаваемости.
Правда, Ефрему Нехорошеву удалось скатать секретные сведения на сырое
яйцо, но, во-первых, это Ефрем, во-вторых, трюк старого колдуна даже Глебу
представлялся чудом, а в-третьих, сотрудник-то прикинулся частным лицом, да
и сам, как водится, в это поверил. Явись он официально - даже у Ефрема мало
бы что вышло.
Ученик чародея вздохнул и решительно отодвинул картонное блюдце с
нетронутым оренбургером.
Так-то вот, Глеб Кондратьич! Раньше вами один лишь уголовный розыск
интересовался, а теперь, гляди-ка, до контрразведки доросли...
Головокружительная карьера!
С этой язвительной мыслью Портнягин поднялся из-за столика и двинулся к
стеклянной двери.

* * *

Когда, сходив по обоим адресам, молодой колдун вернулся к дому учителя
и наставника, уже свечерело. Глеб нырнул в арку, но, очутившись во дворе,
приостановился. На краю крыши опять цепенел угрюмый кошачий силуэт.
Замедлив шаг, ученик чародея приблизился к скамейке и сел, не сводя
глаз с двух освещенных окошек на пятом этаже, где метались какие-то тени.
Подняться или выждать? Вскоре тени перестали метаться - и через