"Евгений Лукин. Нон-фикшн: В защиту логики (Заметки национал-лингвиста)" - читать интересную книгу автора

квадрат" Малевича) породило новое направление в живописи. Кстати, до сих пор
не известно, что за шедевр похоронен под траурным слоем краски.
Идеологические запреты - великое подспорье и для литератора.
Разграничивая то, о чем можно говорить впрямую, и то, на что можно лишь
намекать, они значительно упрощают работу над произведением. Вообще роль
помех в творчестве требует пересмотра.
Цензура подобна Евгению Багратионовичу Вахтангову. Недовольный ходом
репетиции чеховского "Юбилея", он велел загромоздить сцену мебелью и на
ошеломленный вопрос актрисы: "А где же играть?" - сухо ответил: "А где
хотите". И актриса полезла на стол. Гениальный был режиссер...
Цензура подобна персонажу карикатуры Бидструпа, потребовавшему
закрасить возмутительную надпись, отчего та сделалась вдвое крупнее.
Предвидя придирки, литератор волей-неволей обязан отточить мастерство и
стать виртуозом. Возможно, для начинающих это прозвучит парадоксом, но, чем
больше над рукописью работаешь, тем лучше она становится. А как сказал
помянутый уже здесь философ: "Исправление стиля есть в то же время
исправление мышления".
Потому-то мудрый Иосиф Виссарионович, зная по опыту беспомощность
цензуры как учреждения, понимал, что задушить литераторов можно лишь руками
самих литераторов. Точно так же, как маршалы судили маршалов, писатели
травили писателей. Органам госбезопасности оставалось лишь ознакомиться с
любезно предоставленными копиями внутренних рецензий.
Прикиньте, сколько надо чиновников для прочитки всего, что пишется, и
вы тоже это поймете. Воскреснет ли вновь институт благородного стукачества в
писательской среде? Судя по высказываниям, устным и письменным, духовно он
уже воскрес. Просто пока не востребован физически.
Но, даже если будет востребован, отчаиваться не стоит.
Представьте, как резко возрастет цена слова в художественной
литературе. Сейчас она примерно равна нулю. Дошло до того, что уже и мат
перестал звучать оскорбительно.
А вот кого мне действительно будет жаль в пригрезившейся ситуации, так
это читателя.
Потому что умнеть ему придется - катастрофически.

2005

История одной подделки,

или

Подделка одной истории

Вступление

Тот факт, что история всегда пишется задним числом, в доказательствах
не нуждается. Прошлое творится настоящим. Чем дальше от нас война, тем
больше ее участников и, следовательно, свидетельств о ней.
Приведем один из великого множества примеров: выдающийся русский
историк С. М. Соловьев утверждал в конце прошлого века, что эстонцам
совершенно неизвестно искусство песни. Утверждение, мягко говоря,