"Евгений Лукин. Трое в лодке, не считая Седьмых (Мини-повесть)" - читать интересную книгу автора

пошел Шерхебель - сказать трудно. Налетела метель и скрыла все следы.

Глава 4

Продираясь сквозь колючую проволоку пурги, они шли в Рязань. Однако на
полпути в электрике Альбастрове вдруг заговорила татарская кровь. И чем
ближе к Рязани подходили они, тем громче она говорила. Наконец
гитарист-электрик сел на пенек и объявил, что не сдвинется с места, пока его
русские и татарские эритроциты не придут к соглашению.
Чертослепов расценил это как измену и, проорав сквозь пургу:
"Басурман!..", - пошел в Рязань один. Каким образом он вышел к Суздалю - до
сих пор представляется загадкой.
- Прииде народ, Гедеоном из тартара выпущенный, - во всеуслышание
проповедовал он на суздальском торгу. - Рязань возжег, и с вами то же будет!
Лишь объединением всея Руси...
- Эва! Сказанул! - возражали ему. - С кем единиться-то? С рязанцами? Да
с ними биться идешь - меча не бери, ремешок бери сыромятный.
- Братие! - возопил Чертослепов. - Не верьте сему! Рязанцы такие же
человеки суть, яко мы с вами!
- Вот сволок! - изумился проезжавший мимо суздальский воевода и велел,
ободрав бесстыжего юродивого кнутом, бросить в подвал и уморить голодом.
Все было исполнено в точности, только вот голодом Чертослепова уморить
не успели. Меньше чем через месяц Суздаль действительно постигла судьба
Рязани. Победители-татары извлекли сильно исхудавшего замдиректора из-под
обломков терема и, ободрав вдругорядь кнутом, вышибли к шайтану из Суздаля.
А электрик Альбастров болтался тем временем, как ведро в проруби. Зов
предков накатывал на него то по женской линии, то по мужской, толкая то в
Рязань, то из Рязани. Будь у электрика хоть какие-нибудь средства, он бы от
такой жизни немедленно запил.
И средства, конечно, нашлись. На опушке леса он подобрал брошенные
каким-то беженцем гусли и перестроил их на шестиструнку. С этого момента на
память Альбастрова полагаться уже нельзя. Где был, что делал?.. Говорят,
шастал по княжеству, пел жалостливо по-русски и воинственно по-татарски.
Русские за это поили медом, татары - айраном.
А через неделю пришла к нему белая горячка в ржавой, лопнувшей под
мышками кольчуге и с тяжеленной палицей в руках.
- Сидишь? - грозно спросила она. - На гусельках играешь?
- Афанасий... - расслабленно улыбаясь, молвил опустившийся электрик. -
Друг...
- Друг, да не вдруг, - сурово отвечал Афанасий Филимошин, ибо это был
он. - Вставай, пошли в Рязань!
- Ребята... - Надо полагать, Афанасий в глазах Альбастрова раздвоился
как минимум. - Ну не могу я в Рязань... Афанасий, скажи им...
- А вот скажет тебе моя палица железная! - снова собираясь воедино, рек
Афанасий, и электрик, мгновенно протрезвев, встал и пошел, куда велено.

Глава 5

Однажды в конце февраля на заснеженную поляну посреди дремучего леса
вышел человек в иноческом одеянии. Снял клобук - и оказался Шерхебелем.