"Евгений Лукин. Катали мы ваше солнце" - читать интересную книгу автора

- А!.. - Кудыка в ответ лишь рукой махнул. - Что совой об пень,
что пнем об сову... Солнышко-то и нам, и им светит...
- Да как это ты говоришь: все едино? - вскипел дед. - Они, значит,
виноваты, а мы в темноте сиди?..
Тут где-то неподалеку на заснеженной улочке свистнуло, гаркнуло, и
Кудыка вскинул голову.
Либо пойти взглянуть?.. - боязливо пробормотал он, встал и затянул
потуже опояску.


* * *


Свистнуло, гаркнуло, гулким эхом [Эхо (греч.) - лесная
баснословная девка, повторяющая что скажут; отголосок тож.] отдалось
за черной Вытеклой. И полезла с огнем, подвывая, из подворотен и
калиток на заснеженные улочки опростоумевшая от страха слободка.
Въевшись глазами в черный, как сажа, восток, заголосили бабы,
растерянно рявкнули на них мужики. Велик был народный вопль...
Те берендеи, что проснулись раньше всех и хватились жен, заслышав
общий крик, опомнились, закрутили головами. Остановился, как в лоб
поленом озадаченный, боярин Блуд Чадович, не дойдя каких-нибудь двух
переплевов [Переплев (берендейск.) - мера длины.] до ветхой Докукиной
избушки. Тоже, видать, сообразил, что племянница-то в терем вернется,
а вот солнышко...
Стужа стояла такая, что зубы смерзались. Вспомнилось даже
присловье: "Лешие, чай, озябли, не ровен час греться придут".
Присловье, понятно, шутейное: в лесу дровец куда больше, чем в
слободе, - и все же Кудыке почудилось и не однажды в свете съежившихся
на холоде огней, что метнулась за сугроб косматая серая тень.
Лешие-то, как известно, шастают в вывороченных наизнанку шубах. Обычай
у них такой...
Ужаснувшиеся берендеи сбивались в толпы, кричали наперебой и все
порывались идти кого-то бить, только вот никак не могли решить, кого.
- Пустили погорельцев? - надрывался некто и сам не слишком
отличавшийся от выходца из Черной Сумеречи - дыры сплошь да заплатки.
- А они вон ворожат, воду в ложке замораживают, порчу наводят!.. Что?
Не так?.. Мы-то солнышко Ярилом зовем! А они что Ярилом зовут? Сказать
стыдно! Кляп мужской... Да как же ему, солнышку, то есть,
добросиянному, не обидеться?..
- Берендеи! - не дослышав, о ком речь, бухнул кто-то, как в
колокол. - Потопим всех греков в Вытекле!..
- Я те потоплю! - зычно прикрикнул подоспевший с дружиною боярин
Блуд Чадович. - С греков пошлина в казну идет!..
- А им, толстопузым, мошна дороже солнышка! - прозвенел в ответ
молодой дерзкий голос.
Запахло смутой. Храбры нахмурились, сдвинулись поплотнее вокруг
боярина, подергали на всякий случай сабельки в ножнах - вдруг
примерзли? Трепетали огоньки в скляницах греческих ламп, трещали
запрещенные смоляные светочи. До смуты, однако, не дошло.