"Евгений Лукин. Катали мы ваше солнце" - читать интересную книгу автора Долго бы еще размышлял Кудыка, но тут мелькнули наконец в слюдяных
репейках окна дробные алые искорки. Обрадоваться, правда, не успел - понял, что не солнышко тем искоркам причиной. Кто-то бегал по улицам с огнем, да и не один. А вскоре стали слышны и отдаленные крики. Кудыка торопливо подпоясал зипун и, на ходу влезая рукой в рукав шубейки, заторопился вниз по лесенке. Дед Пихто Твердятич, привскинувшись на полатях, тревожно склонял ухо к невнятному шуму. - Что там, Кудыка? - Да кто ж его знает! - так же тревожно отвечал ему тот, срывая со стены кистень-звездыш [Звездыш (берендейск.) - чекуша-гвоздевка, либо рогульчатое ядро на коротком кистенище.]. - Не иначе, опять лихие люди доброго человека в чужой клети поймали... Нахлобучил шапчонку, выбежал в черные сени, отнял засов. Очутившись на низком крыльце, первым делом взглянул на восток. Нет, ничего там не светилось и даже не розовело. Серебром сияли гвоздики звезд, вколоченные во множестве в огромное черное небо. Ночь стояла такая ясная, что на шляпках покрупнее можно было различить насечку. Узкой прокопанной в сугробах тропинкой Кудыка приблизился к воротам об одном полотне и, вынув брус, с трудом приотворил заметенную калитку. По тихой улочке, страшно сопя и громко хрустя настом, кто-то шел, направляясь к дальнему концу слободы, - темный, косолапый и с посохом. А может, и с колом... - Плоскыня, ты, что ли? - наудачу окликнул Кудыка. Косолапый обернулся, набычился. И впрямь Плоскыня. - Куда это ты до свету наладился? - Иех! - вскрикнул в сердцах Плоскыня. Сгреб с лохматой головы лохматую шапку, хотел было швырнуть под ноги, но, схваченный морозом за уши, тут же нахлобучил снова. - Ну попадись она мне только под правую руку! - Жену, что ль, опять ищешь? - сообразил Кудыка. - А то кого же! - гаркнул Плоскыня. - Проснулся - хвать! Нет ее!.. Ну, Докука! Я те покажу, как чужих жен с панталыку сбивать!.. - Думаешь, у него она? - А то у кого же! - Плоскыня ухнул, ударил колом в наст и захрустел дальше. Кудыка покачал ему вослед головой, однако личико у самого было лукавое. От самого-то от Кудыки жена давно с греками сбежала, оставив ругательное берестяное письмишко. Да перед тем еще зуб кочергой выбила... Смеялся тогда Плоскыня над Кудыкиной бедой, ох, смеялся... Ухмыляясь, Кудыка запер уже калитку, когда снаружи снова захрустел наст, послышались зычные голоса, а потом кто-то грянул кулачищем в воротину, чуть с верейного столба [Верейный столб (берендейск.) - на коем воротное полотно навешивают.] не сорвал. - Открывай! Кудыка заробел, но не слишком. В зазорах меж досками полоскались алые отсветы, щели словно облизывались. Раз с огнем пришли - значит не от Кощея. - А ты кто таков, - сердито спросил Кудыка, - чтоб горло драть!.. |
|
|