"Майя Луговская. Анна Каренина из Черноморки " - читать интересную книгу автора

в порядке. Выручить ее Аня хотела. Растрата у Шурки получилась. Мужиков
водила. А они на чужую водку да на вино падки. Все вокруг нее крутились. Ну
и тоже можно ее понять. Одинокая она. Шурка ведь не знала, что так
получится. А тут, как на грех, ревизия к Ане. Так, мол, и так, накладная
подписана, - значит, товар принят, а товара нет.
В милиции судом пригрозили.
Для Ани это непереносимо было. Отличник торговли, все кругом уважали.
Конечно, деньги не такие уж большие были - одна тысяча новыми, десять,
значит, по-старому. Всегда бы собрать могла. Продали бы что-нибудь, заняли.
Не в этом дело. Стыда стерпеть не могла. Позора на весь поселок. Ведь это
хуже всего.
Ну и весь день продержали в милиции, совсем измучили... Ее допрашивают,
а она им:
"Ну, может быть, на сегодня хватит? Устала я, очень устала".
Про Шурку им - ничего. А ту как раз накануне в больницу увезли, по
женским, значит. Аня к ней. Так, мол, и так, подтверди сама - просит Шурку.
А та ни в какую: "В тюрьму по своей воле не пойду".
Домой пришла, мужу говорит: "Что делать будем, Вася?"
А он ей: "Опозорила ты меня на весь поселок. Как я теперь людям в глаза
посмотрю? И кто это тебе поверит, что ты Шурку выручить хотела?"
Тут Вася, конечно, неосмотрительно поступил. Не поддержал он ее. Он ей,
напротив, сказал, что позора не вынесет и жить с ней не станет. Не пожалел.
Слишком уж правильный.
Он ей говорит, а она все ходит взад-вперед, ходит. Потом прилегла.
"Что-то холодно мне, согрей меня, Вася". А он свое долдонит.
...Как она из дома вышла - никто не видел. И не поздно было. Идет по
насыпи прямо на поезд, машинист потом рассказывал, он сигналы подает,
остановить не может... Она рукой махнула - и вперед. И глаза не зажмурила,
как живые смотрели...
Вот вызвал он нас сюда, Вася, значит. Говорит: "Оставаться здесь не
могу, тяжело". Свой домишко мы продали и теперь у него живем. Казенный этот
дом, от промыслов застроенный. Дедушка мне толкует: "Вот женится твой Вася,
приведет жену и вышвырнет нас. Останемся на старости лет без угла". Только
мне думается, вряд ли он сможет нашу Аню позабыть.
Стук колес отдается в моих висках.
Я вижу просящий, остановившийся взгляд на портрете, и каждый раз
слышится мне: "Согрей меня, Вася, согрей".
- "...Квадрат гипотенузы прямоугольного треугольника равен сумме
квадратов катетов", - учит Аня за стеной теорему Пифагора.
Вот она, премудрая земная геометрия. Все доказуемо, понятно, ясно.
Поезд простучал, и опять тишина.