"Лукиан Самосатский. Сочинения" - читать интересную книгу автора

Что за распрю пытаешься ты вызвать, отец, между законами и природой?
19. Не так обстоит дело, не так, как ты этого хочешь! Плохо ты
толкуешь, отец, хорошо составленные законы. Не враждебны между собою природа
и закон в делах благорасположения, а следуют друг за другом и вместе борются
за упразднение неправды. Ты обижаешь благодетеля, ты оскорбляешь природу.
Зачем же вместе с природой ты оскорбляешь законы? Стремящимися быть
прекрасными, справедливыми, детолюбивыми законами ты злоупотребляешь и один
за другим приводишь в действие против одного и того же сына, будто против
многих, не даешь передышки в наказаниях, хотя законы стремятся сохранить в
спокойствии сыновнее расположение к отцам и, конечно, составлены совсем не
против тех, кто не совершил никаких проступков. Напротив, именно они,
законы, дают право даже на суд звать неблагодарного, не творящего
благодетелю ответного блага. А этот человек, мало того что не платит
добром, - он достойным почитает еще и кары навлекать на тех, от кого испытал
добро. Так смотрите же сами, не превзошел ли он уже всякую меру беззакония.
Итак: отец не может более лишать меня наследства, однажды уже осуществив
полностью власть отцовскую и использовав законы, и вообще он неправ,
отталкивая от себя и выгоняя из дому того, кто такие большие оказал ему
благодеяния, - и то, и другое я считаю достаточно доказанным.
20. А теперь пора перейти к самой причине моего изгнания и подвергнуть
рассмотрению, в чем именно заключается сущность обвинения. Тут снова нам
придется вернуться к мысли законодателя.
Пусть так, отец: ненадолго я уступлю тебе в этом вопросе, признаю, что
ты можешь лишать сына наследства столько раз, сколько пожелаешь, и, более
того, признаю за тобой это право даже в отношении того, кто сделал тебе
добро, - я уверен, что и тогда без всякого повода, или по любому поводу, ты
не сможешь этого сделать. Нигде ведь законодатель не говорит: "В чем бы ни
обвинил отец сына, - да будет сын лишен наследства; достаточно для этого
воли и гнева отцовского". Для чего же бы тогда был нужен суд? Нет, вам,
граждане судьи, поручает законодатель смотреть за тем, гневается ли отец на
проступки значительно и по справедливости или нет. Это именно вы сейчас и
расследуйте. Начну я с того, что последовало тотчас за отцовским
выздоровлением.
21. Первым делом вернувшегося к рассудку отца была отмена им моего
изгнания: и спасителем я был тогда, и благодетелем, и всем чем угодно. И,
полагаю, кроме этих никаких иных провинностей быть за мной не могло. А из
всего потом случившегося что он поставит мне в вину? В чем преступил я
сыновний долг? Не услужил, не позаботился о тебе? Когда не ночевал дома?
Какими неблаговременными попойками, какими гуляниями попрекнешь ты меня? Вел
я распутную жизнь? Какой-нибудь содержатель веселого дома пострадал от меня?
Приходил кто-нибудь на меня жаловаться? Никогда никто! А между тем именно за
такие проступки прежде всего и допускает закон лишение сына наследства... Но
вот начала хворать мачеха. Что же? Это, по-твоему, моя вина? За болезнь в
ответе я? - "Я не говорю этого", - отвечает отец.
22. Тогда что же? Ты говоришь: "Я велю тебе лечить, но ты не хочешь, и
за это ты достоин изгнания, как ослушник отца". Об его приказаниях,
исполнить которые я не могу, и потому кажусь ослушником, я скажу немного
позже. Сначала я просто укажу на то, что отцу закон разрешает отдавать не
всякое приказание и меня отнюдь не принуждает всегда и все приказания
исполнять. Дело в том, что в одних случаях такое неисполнение не подлежит