"Ашиль Люшер. Французское общество времен Филиппа-Августа " - читать интересную книгу автора

якобы проповедовал доброе слово, сопровождаемый двенадцатью апостолами -
двенадцатью гражданами Ле-Пюи.
Но странное дело: хронист с Севера, монах-премонстрант, живший в Лане,
отказывается от сверхъестественного объяснения происхождения братства Мира
и излагает его историю с рационалистических позиций. Если послушать его, то
братство возникло в результате мошенничества, придуманного одним монахом из
Ле-Пюи. Видя, что страх перед разбойниками мешает паломникам приезжать в
собор Богоматери и источник прибылей церкви грозит иссякнуть, он с одним
молодым человеком из числа своих друзей воспользовался благочестивой
простотой плотника Дюрана. Молодой человек, переодетый женщиной, в
сверкающем венце из драгоценных каменьев на голове, явился молящемуся в
церкви ремесленнику в образе Девы Марии и приказал ему передать народу свою
волю. Те, кто откажется ее исполнять, якобы умрут в том же году. Узнав об
этом от плотника, горожане тут же устремляются в церковь, и каноник,
говоривший от имени того, кому было видение, сообщил своим слушателям, что
Богоматерь испросила у своего всемогущего Сына мир для людей и что тех, кто
не пожелает поклясться его соблюдать и воспротивится действиям
договорившихся, настигнет внезапная смерть. Толпа спешит принести клятву,
создается братство, которое скоро охватывает весь город и край.
Промежуточное положение между легендой о чуде и вполне земным
объяснением ланского хрониста занимает рассказ Жоффруа, приора Вижуа в
Лимузене, который писал, находясь вблизи от места событий: "Бог,
вразумляющий слабых и смущающий могущественных, воодушевил человека из
низшего сословия и гнусного обликом, одного плотника из Ле-Пюи, простого и
забитого. Он пришел к Петру, епископу Ле-Пюи, и заговорил с ним о
необходимости установить мир. Епископ удивился подобной проповеди в устах
столь презренной особы, и толпа принялась смеяться над ним. Но с
наступлением Рождества у плотника было более ста приверженцев соблюдения
мира. И скоро их стало пять тысяч. После Пасхи их больше невозможно было
счесть".
Шло ли это от Бога или от людей, но в существовании братства в Ле-Пюи
нельзя сомневаться. Собратья носили как знак корпорации форменный головной
убор - маленький капюшон из полотна или белой шерсти, откуда их прозвище
"надевшие капюшон", capuciati, или "белые капюшоны". К этому капюшону
привязывались две ленты из той же ткани, ниспадавшие одна на спину, другая
на грудь. "Это походило, - говорит приор Вижуа, - на омофор епископов". На
передней ленте была закреплена эмблема, символизирующая чудо, - оловянная
бляха с изображением Богоматери и Младенца и со словами "Agnus Dei". Члены
сообщества на каждый праздник Троицы платили взнос и клялись вести себя
по-монашески, ходить к исповеди, не играть в азартные игры, не
богохульствовать, не посещать таверн, не носить изысканных одежд и
кинжалов. Они организовались, чтобы бороться против разбойников, так что их
не надо было собирать. Только посредством дисциплины и нравственнности, по
их мнению, можно было заслужить у Бога победу. Многие из собратьев жили в
такой святости, что на могилах этих "капюшонов", убитых разбойниками,
совершались чудеса. Солдаты такого образцового войска составляли очень
тесное братство, члены которого клялись друг другу в абсолютной
преданности. Когда "капюшон" случайно убивал кого-нибудь из своих и брат
жертвы принадлежал к сообществу, он должен был отвести убийцу к себе домой
и, забыв о своем трауре, дать ему с поцелуем мира еду и питье. Воистину