"Стефани Лоуренс. Соблазнительница " - читать интересную книгу автора

у него была точно такой же, как и всегда.
Да, то, что он молчал и позволил ей высказаться, не прерывая ее, это,
разумеется, необычно, но это было ей на руку. Если бы он, как всегда,
подшучивал над ней, придирался к ее доводам, ей ни за что не удалось бы
выложить все.
И он согласился. Она слышала это, и, что важнее всего, она уверена, что
он сам себя тоже слышал. Пусть сейчас он ничего не сознает, но когда придет
в себя - вспомнит. А это единственное, что имеет значение.
Эйфория - ощущение победы - охватила ее. Она это сделала! Глядя на
него, она с трудом в это верила - но она здесь, и он тоже, ей это не
мерещится.
Она пришла к нему в дом и сделала предложение, и он его принял!
От радости у нее закружилась голова. Рядом, у стены, стоял стул. Она
опустилась на него, откинулась назад и принялась рассматривать лежащего
Люка.
Вид у него, распростертого на плитках пола, был на редкость
безмятежный. Она решила, что это даже хорошо - то, что он пьян, это
неожиданная удача, потому что твердо знала, что напиваться до положения риз
не в его правилах. Пьянство - это совсем не похоже на Люка; он всегда держит
себя в руках. Для этого нужен какой-то действительно редкий повод - большая
удача кого-то из друзей или что-то вообще необычное, чтобы он оказался в
таком состоянии.
Его длинные руки и ноги замысловато сложились; его лицо казалось
спокойным, но вот тело... Она выпрямилась. Если она собирается выйти за него
замуж, тогда ей, по-видимому, следует позаботиться, чтобы он не очнулся со
свернутой шеей или искривленным позвоночником. Она задумчиво оглядела его.
Не могло быть и речи о том, чтобы сдвинуть его с места или оттащить в
сторону. В нем было больше шести футов росту, он был широкоплеч и хотя
поджар и гибок, но костяк имел типичный для человека его происхождения -
тяжелый. Она вспом нила, с каким грохотом он рухнул на пол, и поняла, что ни
за что не сумеет с ним справиться.
Вздохнув, она встала, сняла плащ и прошла в гостиную. Звонок был рядом
с каминной полкой; она потянула ленту и подошла к двери. Неплотно прикрыв
ее, она стояла в темной гостиной и ждала.
Маятник часов отсчитывал минуты. Она уже собиралась вернуться к камину
и снова дернуть за ленту звонка, как вдруг услышала скрип двери. В коридоре,
ведущем на кухню, мелькнул свет, он становился все ярче и ярче. Потом тот,
кто нес его, остановился, ахнул и с приглушенным возгласом бросился вперед.
Амелия видела, как Коттслоу, дворецкий Люка, склонился над своим
господином и пощупал у него на шее пульс. Потом он с облегчением выпрямился
и внимательно оглядел хозяина. Она надеялась, что он решит, будто Люк
находился в гостиной, звонком позвал на помощь, но, не дождавшись ее,
выбрался в холл и там упал. Она ждала, что Коттслоу вызовет лакея. Но старик
покачал головой, взял трость Люка и положил ее на стол рядом со своей
свечой.
Потом дворецкий нагнулся и попытался поднять Люка с пола.
И вдруг Амелия поняла, что по какой-то причине Коттслоу, старый добрый
Коттслоу, который души не чаял в Люке и во всем семействе, не желает звать
на помощь, не желает, чтобы кто-то узнал, что его хозяин напился. Но это
было нелепо - Коттслоу перевалило за шестой десяток, он был маленького роста