"Элизабет Лоуэлл. Жемчужная бухта " - читать интересную книгу автора

жизнью, своим умом, телом и сексом.
Но это невозможно. Она воспитана миссионерами, а Коко росла в иной
среде, наполовину французской, наполовину полинезийской, где чувственность
не считалась грехом. Несомненно, родители Ханны назвали бы Коко похотливой
сучкой, но сама Ханна так не считала. Таитянка просто реальная женщина из
плоти и крови, она ела, когда голодна, спала, когда уставала, и занималась
сексом, когда хотела того, кто хотел ее. А если Коко любила подразнить кого
угодно... Ну... в Западной Австралии было не так уж много святых.
Ханна даже не взглянула на машину Чана. Лучше пройти по невыносимой
жаре полкилометра, чем оказаться а замкнутом пространстве.
После смерти Лэна она начала страдать клаустрофобией. Запертая в
эллинге. Ждущая. Обманутая. Даже обжигающее яркое солнце казалось приятным.
Оно противоположность смерти.
Рядом затормозил "мерседес", обдав ее густым облаком пыли.
- Садитесь, дорогая, - сказал Чан, высунувшись в окно. - Я очень люблю
смотреть, как вы покачиваете своей красивой задницей при ходьбе, но меня
ждут дела в Бруме.
Ханна отошла к обочине и спокойно спросила:
- Дорогая? Красивая задница? Вы сказали, что разговор пойдет о
семейном бизнесе.
- Перестаньте. Вы теперь не замужем, поэтому нечего вести себя как
монахиня. Удовольствия и бизнес - лучшие вещи в мире. Скоро вы сами
убедитесь, я об этом позабочусь. '
- Бизнес, Янь. Только бизнес.
Выругавшись по-китайски, Чан распахнул дверцу.
- Прошу, сестра Макгэрри.
- Я намочу ваше кожаное сиденье.
- На вас слишком мало одежды, так что не волнуйтесь.
Смерив его долгим оценивающим взглядом, Ханна села в машину и
захлопнула дверцу.
- Не делайте такой вид, - отрывисто произнес Чан. - Я не собираюсь
бросаться на вас, если вы боитесь именно этого.
- Вы женаты.
- Моя супруга живет в Куала-Лумпуре.
- Да хоть на Юпитере, какая разница. Мне не нужен женатый любовник.
Ничего личного, Янь, я такая и вряд ли изменюсь. Я ценю вашу дружбу, но
этого недостаточно. Давайте сменим тему.
- Чертова монахиня, - пробормотал Чан.
- Да.
Оба молчали, пока машина не оказалась в тени веранды. Буря не слишком
повредила дом, оставив после себя только порванную сетку, задранный угол
крыши да поломанные ветром растения. Но все это мелочи по сравнению со
смертью.
- Кто вставил стекла? - спросил Чан.
- У Кристиана зять стекольщик. А Кристиан повесил сетку. Веранда тогда
превратилась в развалины.
Чану не нравилась мысль о сексуальном, практичном молодом австралийце,
околачивающемся возле "Жемчужной бухты", хотя тот жил с великолепной
блондинкой, при виде которой мужчины начинали пускать слюни.
- Почему не сообщили мне? Я бы прислал рабочих.