"Говард Ф.Лавкрафт. Ужас в музее" - читать интересную книгу автора

простейших существ. Он испытывал также странный озноб. Все это начинало ему
не нравится. Воздух отдавал привкусом соли, словно бы он был смешан с густо
солеными подземными водами, и одновременно чувствовался легкий запах
непередаваемой затхлости. Никогда днем он не замечал, чтобы восковые фигуры
чем-нибудь пахли. Да и сейчас этот почти неуловимый привкус едва ли исходил
от них. Он был ближе к запаху экспонатов в каком-нибудь
естественно-историческом музее. Как ни странно, но в свете утверждений
Роджерса, что его фигуры имеют не вполне искусственное происхождение, могло
же случиться, что эти выдумки все же внушили самому Джонсу ложное
обонятельное восприятие. Да, надо ставить предел собственному воображению -
не его ли излишек и привел беднягу Роджерса к безумию?
И все же унылое безлюдье этих мест становилось просто убийственным.
Даже отдаленный бой часов, казалось, исходил из космических бездн. Мысль о
космосе напомнила Джонсу о той немыслимой фотографии, которую днем показывал
ему Роджерс - украшенный фантастической каменной резьбой зал с таинственным
троном, являвшийся, по словам этого безумца, только малой частью руин
трехмиллионнолетней давности, затерянных в недоступных безлюдных просторах
Арктики. Возможно, Роджерс и побывал на Аляске, но эта фотография, без
сомнения, не что иное, как искусственная имитация. Было бы нелепо признать
все это за реальность, вместе с фантасмагорическими изображениями и ужасными
символами. А эта чудовищная, как бы восседающая на троне фигура - что за
болезненный полет фантазии! Джонс начал прикидывать, как далеко от него
может сейчас находиться это жуткое восковое страшилище - возможно, оно
хранится за той тяжелой дощатой дверью с висячим замком. Но ни к чему
слишком много думать о восковом идоле. Разве этот зал не полон такими же
штуковинами? Иные из них, наверное, не менее ужасны, чем это неведомое
"Оно". А за тонкой холщовой занавеской, налево от него, расположена
запретная часть зала с ее бредовыми фантомами и надписью "Только для
взрослых".
По мере того, как протекали одна четверть часа за другой, близость
множества восковых фигур все неотвратимее действовала на нервы Джонса. Он
знал музей настолько хорошо, что даже в полнейшей темноте не мог отделаться
от всплывающих в памяти привычных образов. А темень эта и сама, похоже,
обладала свойствами расцвечивать их весьма зловещими красками. Порой
начинало казаться, что гильотина то и дело зловеще поскрипывает, а бородатое
лицо Ландрю - убийцы пятидесяти своих жен - искажается в безмолвной угрозе.
Из перерезанного горла мадам Демер будто бы исходил страдальческий стон, а
безголовые, безногие жертвы расчленителя трупов пытались все ближе и ближе
придвинуться на своих окровавленных обрубках. Джонс, в надежде, что страшные
образы сами собой потускнеют в воображении, плотно прикрывал веки, но все
было тщетно. Кроме того, стоило зажмурить глаза - и эти странные, поначалу
безобидные узоры из световых пятен под веками становились зловеще
вызывающими.
Неожиданно для себя он стал вдруг пытаться удерживать в памяти ужасные
образы восковых монстров, от которых только что мечтал отделаться, потому
что они стали уступать место чему-то еще более жуткому. Помимо воли
воображение его начало рисовать еще неведомые ему химерические чудовища,
населяя ими самые темные углы зала, и эти бесформенные, мерзкие, ублюдочные
порождения странным образом растекались, струились и ползли к нему, как к
добыче, загоняемой в ловушку. Черный Тсатхоггуа переливал сам себя из