"Говард Ф.Лавкрафт. Комната с заколоченными ставнями" - читать интересную книгу автора

раскачки, думал он, тогда больше будет шансов на их скорейшее и удачное
завершение. Конечно же, он намеревался добросовестно исполнить все дедовские
наказы, невзирая на некоторую туманность их формулировок, однако перспектива
торчать в этой дыре еще Бог знает сколько времени отнюдь его не прельщала...
Поднявшись с постели, Эбнер снова зажег потушенную лампу и отправился
осматривать дом.
Из спальни он двинулся в расположенную рядом с кухней столовую, до
отказа забитую неуклюжей самодельной мебелью, а затем вновь остановился у
дверей гостиной, за которыми двадцатый век уступал место веку восемнадцатому
настолько дряхлой и старомодной была обстановка этой комнаты. Повозившись с
ключами, Эбнер отворил массивную дверь, переступил порог и застыл в
изумлении чистота в помещении была почти идеальной. Тщательно пригнанные
двери не оставляли ни малейшей щели, сквозь которую могла бы проникнуть
пыль, густым слоем покрывавшая другие комнаты этого неухоженного особняка.
Выйдя из гостиной и затворив за собой двери, Эбнер миновал несколько
запутанных переходов и очутился перед узкой невзрачной лестницей, так хорошо
ему знакомой она вела наверх, к таинственной комнате с заколоченными
ставнями, в стенах которой отбывала некогда свое бессрочное заточение
несчастная тетя Сари. Эбнер вспомнил, сколько страхов пережил он однажды в
детстве, стоя под дверью этой комнаты и вслушиваясь в доносившиеся оттуда
непонятные жуткие звуки, и трудно сказать, кого он тогда боялся больше
старого Лютера, могущего в любую минуту застать его за этим запретным
занятием, или неведомого существа по ту сторону двери... Поднимаясь по
шатким ступеням, Эбнер вновь ощутил в душе смутный страх перед этой зловещей
комнатой образ загадочной узницы и былой дедовский запрет все еще продолжали
действовать на него.
Подобрав ключ, он открыл замок и толкнул дверь. Она подалась с трудом,
словно протестуя против его вторжения. Эбнер вошел внутрь и, высоко подняв
лампу, внимательно осмотрел комнату, которую он столько раз рисовал в своем
воображении и которую ему довелось увидеть впервые только сейчас.
Сколько он себя помнил, комната с заколоченными ставнями всегда
представлялась ему чем-то вроде изящного дамского будуара и тем сильнее был
он поражен убогостью здешней обстановки: разбросанное по углам грязное
белье, растерзанные подушки на полу, колченогая кровать, уродливый комод, за
которым валялась огромных размеров тарелка с присохшими к ней остатками
пищи. В комнате стоял такой невыносимый гнилостный запах, что его едва не
стошнило. Внушительные залежи пыли и густая сеть паутины на стенах и потолке
довершали картину отвратительного запустения.
Эбнер водрузил лампу на отодвинутый от стены комод и, подойдя к окну,
что находилось над мельничным колесом, приподнял вверх застекленную раму.
Затем он хотел распахнуть ставни, но вспомнил, что они приколочены; тогда он
вышиб их пинком ноги. С треском оторвавшись от окна, ставни полетели вниз, и
Эбнер с облегчением ощутил хлынувший в комнату поток свежего вечернего
воздуха. Со вторым окном Эбнер управился еще быстрее, хотя результатами
своей работы остался не вполне доволен он заметил, что вместе со ставнями в
первом окне вылетел и кусок стекла. Впрочем, долго расстраиваться по этому
поводу он не стал, помня, что эта часть дома все равно пойдет на слом.
Стоило ли переживать из-за таких пустяков, как разбитое оконное стекло!
Тихий шуршащий звук, донесшийся откуда-то из-под плинтуса, заставил его
насторожиться. Посмотрев себе под ноги, он успел разглядеть не то лягушку,