"Говард Ф.Лавкрафт. Комната с заколоченными ставнями" - читать интересную книгу автора

машине вещах, Эбнер уселся за стол, смахнул с него пыль и дрожащими от
нетерпения руками вскрыл конверт. Несколько раз пробежал он глазами неровные
строки адресованного ему послания, покуда до него наконец не дошел смысл
написанного. Тон письма был скупым и суровым под стать покойному деду, каким
он остался в , памяти Эбнера. Начиналось оно с короткого сухого обращения,
без обычных в подобных случаях сантиментов:
"Внук мой,
Ты прочтешь это письмо спустя несколько месяцев после моей смерти.
Может быть, тебя разыщут даже позже, хотя это уже не суть важно. Я оставил
тебе в наследство некоторую сумму все, что удалось мне скопить за свою
жизнь, и ты получишь эти деньги, которые я поместил на твое имя в банке
Аркхэма. Я сделал это не только потому, что ты мой единственный внук, но
также и потому, что из всего рода Уэтли рода, над которым тяготеет
проклятие, ты единственный, кому удалось вырваться из этого выморочного
поселка и получить образование; посему я надеюсь, что ты воспримешь все
должным образом, ибо мозг твой не обременен ни суеверием невежества, ни
предрассудками, свойственными излишней учености. Позже ты поймешь, о чем я
говорю.
Я призываю тебя исполнить мою последнюю волю и разрушить мельницу и ту
часть строения, что примыкает к ней. Сделай так, чтобы это крыло дома было
разобрано буквально по доскам, и если ты обнаружишь там какое бы то ни было
живое существо, я торжественно заклинаю тебя лишить его жизни; и неважно,
какой оно будет величины и какого обличья. Пусть даже оно будет напоминать
человека ты. все равно должен убить его, иначе ты погубишь и себя, и Бог
знает сколько других людей, тебя окружающих.

Сделай это обязательно.
Если же мои слова покажутся тебе безумием, то вспомни о том, что наш
род поражен куда более худшим пороком; но из всех Уэтли лишь мне одному
удалось избежать этой участи, хотя дело тут не только во мне, и я хочу,
чтобы ты знал: упрямое нежелание поверить в то, что на первый взгляд кажется
тебе невероятным, равно как и отрицание вещей, недоступных твоему разуменью,
есть признак безумия гораздо более верный в сравнении с теми, что
характеризуют представителей нашего рода, которые виновны в проведении
жутких богохульных опытов и которым отныне уже никогда не будет прощения от
Господа.
Твой дед, Лютер С. Уэтли".
Как это все похоже на деда Лютера! подумал Эбнер, читая письмо вот уже
в третий или четвертый раз, все эти страхи, тайны, недомолвки... Он вдруг
вспомнил, как однажды его мать случайно обмолвилась о тете Сари и тут же
испуганно осеклась, а когда он, Эбнер, подбежал к деду с вопросом: "Дедушка,
а где тетя Сари?", тот посмотрел на внука долгим завораживающим взглядом и
голосом, от которого у него все похолодело внутри, ответил:
- Мой мальчик, в этом доме не принято говорить о тете Сари.
Наверное, тетя Сари когда-то смертельно обидела старика, и с того
времени (еще до появления Эбнера в дедовском доме) она, приходившаяся его
матери родной сестрой, перестала существовать в общепринятом смысле этого
слова от нее осталось только имя. Она была заперта в большой комнате над
мельницей и безвылазно сидела в четырех стенах, за глухими тяжелыми
ставнями, а Эбнеру и его матери было строжайше запрещено даже замедлять
шаги, проходя мимо заколоченной комнаты; и все же однажды мальчик прокрался