"Говард Филипс Лавкрафт. Сияние извне" - читать интересную книгу автора

Ниоткуда не доносилось ни звука. Из четырех дверей выходивших на площадку,
только одна была заперта на замок. Один за другим Эми принялся вставлять в
замочную скважину ключи из связки, позаимствованной им внизу. После третьей
или четвертой попытки замок со щелчком сработал, и, поколебавшись
минуту-другую, он толкнул низкую, выкрашенную светлой краской дверь.
Внутри царил полумрак, так как и без того маленькое окошко было
наполовину перекрыто толстыми деревянными брусьями, и Эми поначалу не
удалось разглядеть ровным счетом ничего. В лицо ему ударила волна
невыносимого зловония, и прежде чем двинуться дальше, он немного постоял на
пороге, наполняя легкие пригодным для дыхания воздухом. Войдя же и
остановившись посреди комнаты, он заметил какую-то темную кучу в одном из
углов. Когда ему удалось разобрать, что это было такое, из груди его
вырвался протяжный вопль ужаса. Он стоял посреди комнаты и кричал, а от
грязного дощатого пола поднялось (или это ему только показалось?) небольшое
облачко, на секунду заслонило собою окно, а затем с огромной скоростью
пронеслось к дверям, обдав его обжигающим дыханием, как если бы это была
струя пара, вырвавшаяся из бурлящего котла. Странные цветовые узоры
переливались у него перед глазами, и не будь он в тот момент напуган до
полусмерти, они бы, конечно, сразу же напомнили ему о невиданной окраске
глобулы, найденной в ядре метеорита и разбитой профессорским молотком, а
также о нездоровом оттенке, который этой весной приобрела едва появившаяся
на свет растительность вокруг гарднеровского дома. Но как бы то ни было, в
тот момент он не мог думать ни о чем, кроме той чудовищной, той
омерзительной груды в углу чердачной комнаты, которая раньше была женой его
друга и которая разделила страшную и необъяснимую судьбу Таддеуса и
большинства остальных обитателей фермы. А потому он стоял и кричал,
отказываясь поверить в то, что это воплощенный ужас, продолжавший у него на
глазах разваливаться, крошиться, расползаться в бесформенную массу, все еще
очень медленно, но совершенно отчетливо двигался вдоль стены, словно
стараясь уйти от опасности.
Эми не стал вдаваться в дальнейшие подробности этой чудовищной сцены,
но из его рассказа я понял, что когда он покидал комнату, бесформенная
груда в углу больше не шевелилась. Есть вещи, о которых лучше не
распространяться, потому что акты человеческого сострадания иногда сурово
наказываются законом. Так или иначе, на чердаке не было ничего, что могло
бы двигаться, и я полагаю, что Эми принял верное решение, ибо оставить
живую человеческую душу претерпевать невиданные муки в этом адском месте
было бы гораздо более страшным преступлением. Любой другой на его месте
несомненно свалился бы без чувств или потерял рассудок, но сей достойный
потомок твердолобых первопроходцев лишь слегка ускорил шаги, выходя за
порог, и лишь чуть дольше возился с ключами, запирая за собой низкую дверь
и ужасную тайну, что она скрывала. Теперь следовало позаботиться о Нейхеме
- его нужно было как можно скорее накормить и обогреть, а затем перевезти в
безопасное место и поручить заботам надежных людей.
Едва начав спускаться по полутемному лестничному пролету, Эми услышал,
как внизу, в районе кухни, с грохотом свалилось на пил что-то тяжелое. Ушей
его достиг слабый сдавленный крик, и он, как громом пораженный, замер на
ступеньках, тотчас вспомнив о влажном светящемся облаке, обдавшем его жаром
в той жуткой комнате наверху. Что же за дьявольские бездны всколыхнуло его
внезапное появление и невольный крик? Охваченный неизъяснимым ужасом, он