"Алексей Лукьянов. Спаситель Петрограда " - читать интересную книгу автора

разглядывая их шикарную окраску, изрядно потускневшую в неволе. От всех этих
попугаев и прочих райских птиц веяло жаркими странами гораздо сильней, чем
от книжек с бригантинами и прочими картинками. Книжки эти, что ему давали
родители, Иван Филаретович давным-давно перечитал по несколько раз, как и
те, что родители ему не давали.
- Ванька! - Окликнули Ивана Филаретовича, и он резко обернулся, потому
что голос принадлежал другу его Шустеру.
Мишку Шапошникова звали все не иначе как Шустером, и проистекало сие,
естественно, от его феноменальной расторопности. Классный наставник Ивана и
Мишки Герман Геннадьевич Лопатин, с подачи которого Мишка и получил
прозвище, не раз пенял мальчикам:
- Ну как же так можно, господа кадеты? Я ведь говорил, что товарищ ваш
шустер, как Фигаро, но почему же вы его окрестили кратким прилагательным, а
не севильским цирюльником?
Но Шустер ни в коей мере не был уязвлен, тем паче что пьесы Бомарше его
пока не привлекали. Он действительно всюду поспевал одновременно, никогда не
стоял на месте и за партой ерзал, как будто был наездником на родео, а
скамья под ним - диким мустангом.
Шустер подбежал к Ивану и выпалил:
- Я на Невском только что крокодила видел. Живого!
Чем еще был замечателен Мишка - так это прямотой и искренностью. Никого
и никогда Шустер за свои девять лет еще не надул. Поэтому Иван задал самый
резонный из всех возможных вопросов:
- На поводке, что ли?
- Балда! Сам по себе, на задних лапах. Ростом с Майкла Джордана, а
пасть... - Вытянув руки и скрючив пальцы, Мишка несколько раз изобразил
клацающую пасть крокодила. - В пальто, штанах и котелке.
Тут уж Иван не поверил.
- Брешешь? - Пальцы его в перчатках нервно теребили золотистую пуговицу
форменной шинели.
- Я? - оскорбился Шустер. - Я тебя хоть раз обманул?
- Ладно, не заводись. - Иван примирительно пихнул друга в плечо. - Ты
бы мне тоже не поверил...
- Точно, - выдохнул Мишка. - Я ведь и себе сначала не поверил, когда
увидел...
А дело было так: Мишка собрался на "Властелина колец", который
только-только попал в российский прокат, начистил ботинки, надраил пряжку и
пуговицы до золотого блеска, кокарду начистил, отутюжил самостоятельно брюки
и выскочил на улицу. Но на троллейбусной остановке вдруг вспомнил, что
оставил дома карманные деньги, и устремился назад. Пока поднимался на лифте,
пока раздевался, пока то да се, прошло минут пятнадцать, и когда он наконец
снова выскочил на улицу, то увидел, что на Невском произошло нечто странное:
огромная толпа народу шествовала в сторону Зимнего, а центром притяжения
зевак был респектабельного вида высоченный господин, вблизи оказавшийся
самым что ни на есть настоящим крокодилом. В кино Шустер так и не попал.
- И еще трубку курил, - закончил он свой рассказ.
- Как в считалке, - улыбнулся Иван.
И они с Шустером хором продекламировали:
- Шел крокодил, трубку курил, трубка упала и написала: "Шишел-мышел,
пернул - вышел!" - завершив малоприличный текст дружным хохотом.