"Алексей Лукьянов. Жесткокрылый насекомый (Повесть) " - читать интересную книгу автора

невозможную жизнь, что те нехотя начали карабкаться, а то "эта психованная
не отвяжется". "Психованная" наряду с социальными работниками Центра обивала
пороги ЖЭКов и бюро трудоустройства, чтобы отремонтировать раздолбанное
родаками жилье и устроить этих самых родаков, когда те вернутся с
принудительного лечения, на хорошую работу. Геращенко настолько срослась с
этим служением, что подчас была уверена: если надо присниться уродам,
которые даже покормить свое чадо не могут, - она приснится.
В ярости, с которой Галина бросалась в бой, было кое-что из семейного
опыта. Отец рассказывал, что у него в детстве в соседях жила многодетная
семья. Сошлись двое: мужик с двумя ребятами от первого брака, баба с тремя -
и еще пятерых совместно настрогали...
- Он на лесобирже работал, Гуменный у него фамилия была. Только мужики
его всегда Говенным звали. Сам маленький, тощий, а жрал в два горла. Тогда
бедно жили, что у него баба из столовой стащит, то и ели. Ребята все время
голодные ходили, на плавнях часто их видели - они рыбу ловили. Как потом
оказалось, Говенный у них весь улов забирал. Ну вот. Приходит он как-то раз
к нам, просит яичек - ребят накормить. А мать кур держала, несушек, иной раз
и приторговывала по соседям, недорого. А Гуменные-то вообще нищие, ну, она и
дала ему за просто так десяток. А потом слышит - бьют кого-то. За забор
глянула: мать честная, это соседа мужики валтузят, и не слабо так, от души.
Ребята у него стоят, ревут, он сам матькается. И мой отец тоже там был.
Он-то и собрал мужиков. Идет он с работы, смотрит в палисадник к соседям, а
там Говенный всех своих ребят по ранжиру выставил, стоят они, головы вверх,
рты открыты, как у птенцов. А этот гад яйцо разбивает над одним и себе в рот
выливает. Потом над другим такая же процедура. Короче, после этого случая
Говенного на инвалидность вывели, они всей семьей в Сибирь куда-то уехали.
Ребят только жаль.
Сколько раз Галка представляла, что бы она сделала на месте мужиков, и
никак не могла придумать, как бы заставить эту скотину мучиться подольше. И
вот теперь она могла спасти маленьких Гуменных. И для этого требовалось
спасать больших Говенных.
Но что с заколдованными Куликами делать - этого не могла придумать даже
она.
Альбин Петрович не был полным идиотом и на случай внезапных гонений из
подвала заранее подыскал резервное жилище. Едва добросердечная тетка дала
перекусить, немедленно устремился на запасной аэродром - пространство под
трибунами стадиона. Но вместо желанного отдохновения нашел незнакомого
мужика, узурпировавшего кусок ДСП, на котором Пиворас хотел доспать.
Подтрибунье, неравномерно перечеркнутое лучами солнца, оглашалось могучим то
ли храпом, то ли гудением.
Человек, бесцеремонно развалившийся на лежанке Пивораса, походил на
какую-то мелкую козявку, и даже не внешним видом, а ощущением, что
достаточно хлопнуть - и от незваного гостя только мокрое место останется.
Однако хлопать Альбин Петрович как-то не решился. Вместо этого он легонько
прикоснулся к ноге незнакомца. Тот резко сел и уставился на Альбина.
- Живешь здесь? - пробасил незваный гость, будто и не спал вовсе.
- Ага. - От неожиданности Пиворас подпрыгнул и начал пятиться.
- Лет начинается.
- Чего?
- Лет, говорю, начинается. - Гость встал с лежанки, отряхнулся и сделал