"Алексей Лукьянов. Жесткокрылый насекомый (Повесть) " - читать интересную книгу автора

хихикаете, когда Андрюша подходит к этакой расфуфыренной даме и говорит
нараспев:
- Привет! А ты похудела! Ножки тонкие, жопа толстая!
Дамочка не знает, куда деваться, а кавалер стоит, ждет ответа: он же
светскую беседу начал. Мало кто отваживался продолжать подобный разговор, а
одна тетка возьми да скажи:
- Ты тоже похорошел!
- Правда? - обрадовался Андрюша. - Ну тогда пойдем, жениться будем...
Иногда он сидит с бабками, торгующими семечками, и рассказывает о
комнатных цветах:
- Прихожу домой, а там фиалки. Смотрят такие, хитрющие такие... Я
говорю: "Ну что смотрите?" А они хитрые, смотрят, ничего не говорят...
А герань не смотрит, она скромная. Герань сильней люблю.
Мало кто знал, что Андрюша рисует. Рисует одно и то же - дома и окна.
Пиворас был среди избранных.
К Андрюше домой Двое-из-ларца и пришли.
- Альбин Петрович у вас? - спросили они в голос у пожилой усталой
женщины, Андрюшиной сестры.
- Андрюша, что ли?
- Нет, его друг. Чернявый такой.
- А, Пиворас, - поняла женщина. - Нет, давно не появлялся. А вы кто
такие?
- Воспитатели, - ответили Коли, переглянувшись. - Если он появится,
позвоните вот по этому номеру, у него мать волнуется.
- У кого? У Пивораса? Я думала, он сирота.
- Скоро будет, - успокоил просто Коля. - Побегает так - и преставится
мамаша.
Итак, поиски пока результатов не дали. Но Одинаковы-с-лица не унывали.
Они знали, что рано или поздно барчук проголодается и придет на лесопилку.
Китайцев они уже настропалили.

два

Марина Васильевна все утро безудержно рыдала над издохшим котом,
гладила успевшее окоченеть тело, и горю, казалось, не будет конца.
Когда сил плакать не осталось, Марина тяжело поднялась с колен и пошла
на лоджию. Там отыскала в шкафу коробку из-под обуви, выстелила ее старым
полотенцем, уложила внутрь останки Гаврика, а затем засунула коробку в
большой полиэтиленовый мешок. На горловине нацарапала авторучкой "голова".
Накинула плащ, взяла лопату, пакет под мышку и отправилась на "кладбище". В
глубине двора, на пустыре, имелось подходящее место для захоронения, но
холодная война с соседями не позволяла закапывать животных рядом с домом,
так что пришлось искать место для погребения в городском парке.
Дождь не прекращался всю ночь и утром только усилился. Без зонта
Марина промокла уже через минуту. Дождь стекал по волосам за ворот,
капал с носа, Гаврик, хоть и худющий, становился все тяжелее - оттого,
наверно, что широкую коробку очень трудно придерживать локтем. Сначала
Марина Васильевна меняла руку каждые сто метров, но на полпути к "кладбищу"
эти манипуляции с коробкой и лопатой вывели ее из состояния скорби -
неудобство мешало сосредоточиться. Минут пять она приноравливалась, как