"А.Ф.Лосев. Философия имени " - читать интересную книгу автора

"стол", то, конечно, я должен, прежде всего, как-то понимать самые звуки,
которые я произношу. Если, напр., я не понимаю разницы между о и у, то
слова "стол" и "стул" будут для меня совершенно однозначны. Я должен
понимать фонему как фонему. Но чтобы понять фонему как слово, я не могу
ограничиться чисто фонематическим значением. Я должен при помощи
фонематического значения понимать и высказывать еще особое значение, уже не
фонематическое. Только тогда и может идти речь о слове как именно о слове,
а не о наборе звуков, хотя и определенных по своему смыслу. Назовем ту
сферу слова, которая обладает характером значения, значимости, семемой. В
этой семеме мы, следовательно, указали ту часть, которая имеет отношение к
звукам как таковым. Но имя не есть только звуковая, фонематическая семема.

b) То особое значение, которым обладает живое слово в живом звуке,
подчиняет фонему себе, заставляя отдельные моменты ее служить тем или
другим своим собственным моментам. Семема наделяет фонему особыми
значениями, уже не имеющими никакого отношения к фонеме как таковой. И вот
получается в слове особый 7) этимологический, вернее, этим-ный момент,
момент этимона, "корня", как это обычно говорится, слова. В этимоне мы
имеем первоначальный зародыш слова уже как именно слова, а не просто звука.
Что бы там ни говорили языковеды о корне слова, с логической точки зрения
это - основной и центральный момент в слове. Это та элементарная звуковая
группа, которая наделена уже определенным значением, выходящим за пределы
звукового значения как такого. Этимон - начало и действительно "корень",
если хотите. Но жизнь слова только тогда и совершается, когда этот этимон
начинает варьировать в своих значениях,

48

приобретая все новые и новые как фонематические, так и семематические
формы. Одним из ближайших орудий для жизненной вариации значения этимона
является 8) морфема, или морфематический момент в слове. Этимон перестает
быть неподвижным в своем значении, он начинает принимать участие в жизни.
Форма, напр. т. н. "склонения" или "спряжения", дают богатую почву для
жизни этимона. Еще более оживляется слово и становится еще более самим
собою, когда начинает привходить момент связанности одного слова с другим.
Слово усложняется, насыщается массою новых жизненных оттенков, приобретает
ту жизненность, ради которой оно и существует на свете. Так, в фразе "Киев
стоит на Днепре" каждое слово имеет не только этимный или морфематический
слой в своей семеме. "Киев" здесь не только "именительный падеж", но и
"подлежащее"; "стоит" здесь не только "3-е лицо наст. вр.", но и
"сказуемое"; и т. д. Значение всей фразы разлито и по отдельным словам.
Если бы каждое слово, входящее в эту фразу, было бы только известной
этимно-морфемати-ческой семемой, т. е. если бы оно ничего не значило бы,
кроме того, что значит само по себе, вне этой фразы, то никогда из таких
слов не могло бы составиться ни этой, ни какой-либо другой фразы. Или
каждое слово, входящее в состав данного предложения, несет на себе
смысловую энергию всего предложения, и тогда необходимо кроме этимона и
морфемы признать в нем еще особый смысловой пласт; или каждое слово имеет
значение само по себе, во фразе ровно такое же, как и вне фразы, и - тогда
нет нужды в фиксировании в нем отдельного смыслового слоя, но тогда