"А.Ф.Лосев. Поздние века ("История античной эстетики" #7, книга 1) " - читать интересную книгу автора

языком платоновского "Парменида", единое сущее. Но, во-вторых, это
ноуменальное единое сущее уже по самому своему смыслу предполагает, что есть
и единое вообще, то есть единое, которое выше всякого сущего. И, в-третьих,
наконец, невозможно разделять просто единое и единое сущее настолько, чтобы
между ними была непроходимая бездна. Первоединое, являясь источником для
единого сущего, тем самым содержит в себе и некоторое сущее, но уже в
предельно обобщенном виде, так что единое оказывается бытием для самого
этого единого сущего. Таким образом, согласно П.Адо, у Порфирия все же
получается триада - сверхсущее единое, бытие единого сущего и само единое
сущее.
б) Обстоятельная текстуальная аргументация П.Адо, несомненно,
производит большое впечатление. Мы бы только заметили, что установленная у
П.Адо триада является вовсе не той общей неоплатонической триадой, которая
гласит о первоедином, об уме и о мировой душе. Здесь дается, правда, весьма
ценная триада, но такая, которая ограничивается только первыми двумя общими
неоплатоническими ипостасями. Главное же - это то, что П.Адо слишком мало
использует анонимный комментарий к "Пармениду", признаваемый многими, как
близкий к Порфирию, Правда, признание только одной ноуменальной триады уже
ярко звучит против традиционного противопоставления Порфирия Плотину. Но
важно еще и то обстоятельство, что в своем утверждении близости Порфирия к
Плотину П.Адо не дает объяснения тому недоразумению, которое, как мы выше
видели, было в яснейшем виде формулировано Проклом и Дамаскием. А причина
этой путаницы у Порфирия представляется нам очень простой. Принципиально
принимая первоединое Плотина, но не испытывая особой охоты заниматься
предельными обобщениями, Порфирий просто мало обращал внимания на те
противоречия, которые у Плотина снимались только на основе тщательно
проводимого диалектического метода. Плотиновское первоединое имело для
Порфирия в первую очередь только практически-жизненный смысл, и потому
тщательно различать и особенно заниматься подробным анализом в области
функционирования первоединого вовсе не являлось его главным интересом.
Поэтому привлечение практически-жизненной позиции Порфирия вместе с более
глубоким использованием анонимного комментария к "Пармениду" стало очередной
задачей изучения Порфирия, что и было осуществлено в первую очередь в работе
Р.Т.Уоллиса{8} 1972 г.
в) Эта работа как раз специально занимается вопросом о трех ипостасях у
Порфирия с интенсивным привлечением анонимного комментария к "Пармениду".
Для данного автора характерно уже то, что свой анализ порфириевского
понимания трех ипостасей Р.Уоллис начинает не сверху, с первоединого, но
снизу, то есть с проблемы души и тела и с этической направленности этой
проблемы. Это вполне соответствует выставленному у нас выше тезису о примате
практически-жизненных интересов у Порфирия. Этим же, как мы сейчас увидим, и
объясняются некоторые колебания Порфирия по поводу проблематики тела, души и
ума. Это не есть неуверенность, а, скорее, только дистинктивно-дескриптивный
интерес, для которого точная логическая диалектика, конечно, имеет только
третьестепенный интерес, хотя принципиально она у Порфирия нигде и никогда
не отрицается. Что же говорит на эту тему Р.Уоллис? Р.Уоллис рассуждает так.
Вместе со своим учителем Порфирий полагал, что душа способна обрести
добродетель и философское созерцание путем участия в ноуменальном порядке.
Источники психологии Порфирия - его "Сентенции", "Смешанные исследования"
(последние в виде фрагментов сохранились у Немезия и Присциана). С Немезием