"А.Ф.Лосев. Эллинистически-римская эстетика I-II веков ("История античной эстетики" #5, книга 2) " - читать интересную книгу автора

покушался на ее убийство, и когда, наконец, убил, то у мертвой он дотошно
ощупал все члены тела, причем кое-что в ее теле похулил, а кое-что одобрил
(Neron. 34). Он же убил и свою тетку-старуху; и свою первую жену, и свою
вторую жену (во время беременности), и свою невесту Антонию. Убивая детей,
он любил осквернять их перед смертью (35). В конце концов он устроил такой
пожар в Риме, что шесть дней и семь ночей народ не знал, куда деться, и
прятался среди могильных памятников, причем все видели спальничьих Нерона,
рыскавших по городу с паклей и смоляными факелами. На этот пожар Нерон
смотрел с башни Мецената и, по его собственным словам, любовался "красотою
пламени". Одевшись в свой театральный костюм, он воспевал падение Трои (38).
Император Оттон сносился главным образом с мужчинами, но любил только
крепких и уже солидного возраста (Otton. 22). Император Вителлий "был готов
убивать и казнить кого угодно и по какой угодно причине", причем иной раз
приказывал убивать при себе, желая, по собственным его словам, "потешить
свои глаза", или убивал тех, кто обращался к нему с какой-нибудь просьбой
(Vitell. 14).
Император Домициан придумал новый способ пытки - обжигать огнем
детородный член. А с тем, кого он хотел убить, он бывал предварительно очень
ласков. Так, одного казначейского служащего, перед тем как распять на
кресте, он позвал к себе в спальню, усадил рядом с собою на ложе и отпустил
успокоенного и веселого, одарив еще гостинцем со своего стола. Он никогда не
произносил сурового приговора, не предпослав ему милосердного предисловия;
мягкое вступление приводило к более страшному концу (Domit. 10-10-1).
Биограф свидетельствует об его чрезмерном сластолюбии. Свои ежедневные
сношения Домициан называл "постельной борьбой", словно это было
гимнастическое упражнение. О нем говорили, будто он сам выщипывал волосы у
своих наложниц и купался с самыми непотребными проститутками. Для самой
любимой из своих жен он был причиной смерти, принудивши ее сделать выкидыш
(22).
То немногое, что приведено сейчас у нас для характеристики римских
цезарей, достаточно, чтобы не считать вышеразвитую
социально-религиозно-эстетическую концепцию римского цезаризма какой-то
неестественной идеализацией. Обыватель думает, что если вы всерьез стали
учитывать исторический факт цезаристского апофеоза, то это уже есть
игнорирование всех пороков и преступлений, которые у историка связаны с
именем римского и византийского императора. Тем не менее суть всего дела
заключается в том, что гомосексуализмом занимался божественный Юлий, что
убивал и мучил тот самый, которому при жизни строились храмы, что разъезжал
на колеснице, которую везли запряженные за груди голые женщины, тот самый
Гелиогабал, который принял имя своего исступленно и сладострастно чтимого
солнечного бога. С точки зрения философской диалектики истории это есть
только абсолютизация социального бытия, взятого в своей инобытийной
природной стихийности. Отбросим плоскую моралистику и не будем ханжить на
тему о кровавых жестокостях, насилиях и пр., чинившихся в императорском
Риме. Гораздо интереснее исторический и эстетический стиль этих жестокостей
и пороков. Стиль же римского цезаризма есть не что иное, как обыкновенная
безличная античная скульптура, только проведенная здесь в социальной
области. Отождествление и взаиморастворение идеи и материи, образуя собою,
как мы видели не раз, стихийное бытие, в данном случае стихийную
социальность, обязательно приводит к абсолютизму страстей, пороков и