"Андре Лори. Атлантида " - читать интересную книгу автора

время он проводил с этой целью или в Морском Музее, или за чтением различных
руководств, касающихся управления миноносцами и вообще подводными судами.
Пребывание в Пеплие сильно развило в Кермадеке охоту к самообразованию,
чем он главным образом был обязан влиянию Рене. Постепенно он отвык от своих
прежних привычек посещать кабачки и тратить в них свои деньги и предался
исключительно чтению, которое в непродолжительный срок заметно развило его
природный ум.
Рене в свою очередь также искренно привязался к своему преданному
слуге, вполне оценив его честность и удивительную доброту. Однако он
благоразумно воздержался от рассказов о прекрасной Ундине, из опасения,
чтобы они не повлияли дурно на бретонское воображение Кермадека, который,
вероятно, верил еще в существование русалок и разных волшебниц.
Между тем работы по постройке нового судна шли очень успешно, и оно уже
принимало вид очень изящной маленькой яхты, когда палуба была открыта; когда
же ее закрывали, то она походила на грозный миноносец, хотя и не заключала в
себе никаких приспособлений для этой цели. Рене назвал свое дорогое детище
"Титания".
Слух об изобретении Каудаля быстро разнесся по всему Парижу, и целые
толпы народа осаждали мастерскую на авеню Виктор Гюго, что несколько
раздражало Рене, так как замедляло ход работ. Наконец они были совершенно
окончены и "Титания" отправлена в Брест, где должны были производиться
первые опыты погружения.
Мадам Каудаль вместе с Еленой и доктором Патрисом уже заранее приехали
туда и ожидали прибытия Рене. Случайно "Геркулес" стоял также в то время в
гавани, и командир его Арокур и все офицеры сочли своей обязанностью сделать
визиты мадам Каудаль.
Само собой разумеется, что все разговоры сосредоточивались на Рене, и
надо было видеть, как сияло лицо его матери, когда она выслушивала похвалы
своему любимцу, хотя и старалась не проявлять своего восхищения. Однако
мичману де Брюэру, большому хитрецу, удавалось, ко всеобщему удовольствию,
заставить ее иногда восклицать: "Да, мой Рене действительно прелесть!",
после чего почтенная дама страшно смущалась и старалась поправить свою
ошибку, говоря: "Вы все слишком добры и снисходительны к нему, господа!"
Особенной ее симпатией пользовался командир Арокур, в присутствии
которого она делалась особенно словоохотливой что, впрочем, ничуть ему не
надоедало, так как он сам искренно любил Рене. Иногда, после слишком
восторженных гимнов в честь своего сына, мадам Каудаль приходила в себя и с
ужасом говорила Елене:
- Боже мой! Если бы Рене слышал все это! Он, пожалуй бы, сказал, что я
делаю его смешным в глазах других?
- Чем же, тетя? - с хитрой усмешкой возражала Елена. - Разве тем, что
вы рассказали о том, как прорезывались его коренные зубы, или как он, по
какому-то странному стечению обстоятельств, всегда и всюду получал первые
награды?
- Что ты, что ты! Ты сошла с ума! Я ничего подобного не рассказывала: я
просто немного более, чем следовало, поговорила о нем. Он этого не любит, да
и эти господа, пожалуй, нашли меня нескромной!
- Все эти господа были бы в восторге иметь такую мать, как вы! -
возражала Елена. - Не правда ли, доктор?
- Конечно! Но я думаю, что они не менее были бы рады иметь также и