"Джеффри Лорд. Мятежник (Странствие 20) " - читать интересную книгу автора

в одну точку перед собой. Эти угловатые серые шкафы - как глыбы гранита...
Такое ощущение, словно оказался среди руин, а Лейтон в своем грязно-белом
лабораторном халате похож на добродушного гнома, который обитает в этих
развалинах.
Нужно расслабиться. Скинуть напряжение. Глубокий вдох и... Дьявольщина!
Ничего не выходит. А все потому, что за этой чертой и начинается
неизвестность. Лейтон повернулся. Спрашивает взглядом: готов? Разве к этому
можно быть готовым? Кивок вышел резким, как будто непроизвольно дернулась
голова. Чего он тянет? Уродливая кисть раскорячилась в воздухе словно паук.
Огромный жирный паук... Пошла вниз. Упала на рычаг... Что это? Откуда
доносится этот пронзительный визг? От него закладывает уши и ломит в зубах!
Может, потому, что шум похож на зловещее пение бормашины?
Блейд закрыл глаза, а кулаки стиснул так, что ногти впились в ладони.
Он ожидал боль, но вместо нее обрушился оглушительный шум. Какая там
бормашина - так ревет реактивный двигатель! И эта тьма вокруг... Ее можно
осязать... Она дрожит, сотрясается, пульсирует, как желе, которое кто-то
яростно перемешивает... А рев тем временем вгрызается в уши. Этот звук рвет
барабанные перепонки, сверлом дырявит мозг. Напряжение лицевых мускулов
подсказало Блейду, что рот его раздернулся в вопле, но крика он не услыхал.
Волны жуткой вибрации разливались внутри, не оставляя места даже страху.
Наконец это дьявольское крещендо исчерпало себя, и на странника каменной
плитой навалилась тишина, погребая его во тьме и холоде.

Глава третья

Незнакомый мир приветствовал Блейда жужжанием насекомых. Мохнатые пчелы
и бронзовые жуки копошились в высокой траве, перелетали с былинки на листок
возле самого лица. Слух с жадностью впитывал эту тихую музыку пригретого
солнцем луга. Какое счастье... Он все-таки не оглох... Не оттого ли, что
ужасный рев звучал лишь в воображении?
Трава, жесткая и острая, как осока, покалывала и щекотала кожу, затылок
налился свинцом. Блейд оторвал его от земли осторожно, будто боялся
расплескать боль, затем медленно сел и осмотрелся. Сонный травяной мирок
пришел в волнение, затеяв пеструю мельтешню, но жужжание и гул стерлись и
поблекли, заслоненные новыми впечатлениями.
Рассвет еще только занимался, над травой висела туманная дымка, но
вызолоченный солнцем край неба и безмятежная голубизна обещали погожий
денек. Из белесой мглы поднимались шесть темных, геометрически правильных
силуэтов. Шесть гигантских башен. Мрачные громады взлетали ввысь на милю, а
то и больше.
Оглянувшись, Блейд обнаружил, что сидит у подножья седьмого колосса на
краю огромного круга - добрых три мили в диаметре. В центре виднелась
проплешина, ровная и голая, как плац. Это пространство было вымощено, и
желтовато-белые плиты ослепительно искрились в лучах восходящего солнца.
Взгляд странника побежал вверх по стене башни, нависавшей над ним чудовищной
колонной. Стараясь добраться до верхушки, он едва шею не свернул; потом
закружилась голова. Вместе с головокружением накатила странная фантазия:
Блейду почудилось, что этот подпирающий небо столп сейчас рухнет, обвалится
прямо на него и похоронит под обломками.
Башни, формой неотличимые друг от друга, рознились только цветом.