"Владимир Лорченков. Хора на выбывание" - читать интересную книгу автора

Лицо отца потеряло всякое выражение. Жена Юрия заботливо взяла его под
локоть и увела с помоста в машину.
Журналист нахмурился и отошел от беснующейся толпы подальше. О
фотографе, который пошел с ним на митинг, он просто забыл. Глянув на
крестик, который выпал из ворота рубашки, журналист снова выругался и начал
расстегивать цепочку, на которой крестик висел. Серебро на нем чернело
постоянно. Поэтому в запасе с собой журналист носил пятнадцать серебряных
цепочек каждый день, и менял их по мере почернения, как носовые платки.
Старые он споласкивал святой водой, и тогда из серебра выползали болезни.
Журналист недоумевал: ему точно было известно, что отец Юрия умер.
Его удивленное лицо с поднятыми, как всегда, бровями, попало в объектив
видеокамеры. Ей снимал митинги сотрудник Совета Безопасности Молдавии. Он
стоял вдалеке: подойти к толпе ближе, чем на двести метров, ему мешал страх.
Он слышал, что манифестанты очень боятся и не любят журналистов и
сотрудников спецслужб. Внезапно в камере что-то щелкнуло. Врачи
констатировали - инфаркт.

ХХХХХХХХХХХХ

Юрий был человеком слова, пусть и в его понимании - слова. Поэтому
обещание, данное отцу, - отпустить того, как можно скорее, собирался
выполнить. И при первом же удобном случае спросил священника Бессарабской
Митрополии, батюшку Игнатия:
- Скажите, отец, может ли человек, именующий себя христианином,
участвовать в митингах, плясках и песнопениях, в дни, когда умер его
близкий?
- Нет, - категорически ответствовал Игнатий, потягивая растворимый
кофе, - никак не может.
На коленях у батюшки лежала книга "Сто еврейских анекдотов".
- Сорок дней человек этот, - продолжал батюшка, - должен печалиться.
Юрий задумался. Бессарабская митрополия, - его детище, - откололась от
Молдавской митрополии пять лет назад. Юрий задумал и совершил раскол по двум
причинам: его христианской партии нужна была поддержка своей церкви, и
Молдавскую митрополию, подчиненную московскому патриарху, пора было
ослабить. Но марионетки, как обычно, стали считать себя друзьями хозяина, а
не его куклами.
- А если человек скроет сей факт, отец?
- Согрешит. Факт. - Осенил себя крестом Игнатий, украдкой перелистывая
анекдоты. - И будет отлучен от христианской церкви.
- Гм... Отец Игнатий, да отвлекитесь вы! А если близкий человек умрет у
того, кто возложил на себя миссию спасения и сохранения христианской религии
в стране, где у власти - исчадия ада, антихристы, атеисты, не верящие ни во
что, но рядящиеся в тогу московского православия? И человеку этому нужно
продолжать борьбу?
- Да брось ты, Юра, - улыбнулся отец Игнатий, учившийся с Рошкой на
одном факультете журналистики, и бывший вместе с ним активистом
комсомольской ячейки, - брось, мы ж не на митинге! Еврей с лопатой...Ха-ха,
смешно! Кстати, как дела у твоего бат...
Тут до него дошло.
Быстро уползая из под опрокинутого толчком Юрия кресла, отец Игнатий