"Эрленд Лу. Лучшая страна в мире " - читать интересную книгу автора

например, я слышал, что австрийцы скептически относятся к изменениям. Они
хотят, чтобы все оставалось как есть. В этом пункте мы, то есть я и
австрийцы, единодушны. Когда у них проходят выборы и меняется правительство
и выясняется наконец, что новое правительство не слишком отличается от
предыдущего, австрийцы с облегчением переводят дух и думают про себя: "Уф,
все почти как раньше, новое правительство мало чем отличается от прежнего, и
можно продолжать жить по-старому, - так думают австрийцы, - все остается в
наезженной колее, нам не придется перестраиваться, вырабатывать какое-то
отношение к новым явлениям, можно опять перепечатывать старые учебники
истории, в которых говорится, что во время войны Австрия была оккупирована
немцами, и нашим детям не придется вырабатывать новое отношение к тому
факту, что мы дружно аплодировали, когда Гитлер вступил в Вену, это для всех
очень удобно, потому что мы, австрийцы, не любим оглядываться па прошлое, мы
перестали оглядываться, а тех, кто оглядывается, мы за это сурово
наказываем, потому что каждый выбирает свою стратегию выживания, и у нас вот
такая стратегия" - так, насколько я слышал, думают австрийцы. А в результате
у большинства австрийцев беспокойный, бегающий взгляд. Люди, которые
побывали в Вене, говорят, что там трудно ходить по улицам. На них царит
атмосфера наивности. И куда ни глянь - всюду бегающие глаза. Глаза
австрийцев - бегающие, взгляд - плавающий. Зато, кроме них, ничего
текуче-плавучего. Все остальное не плывет. Остальное - скала, а скала не
плавает, она может только тонуть. И тонет-таки. Австрия тонет. Так что же, с
позволения спросить, лучше - тонуть или уплывать? Я подумал, а не купить ли
мне пистолет.
Почему - я и сам не очень понимаю. Наверное, потому, что с ним как-то
спокойнее. Спокойнее, когда держишь пистолет, но только в ящике. Не в
кармане. А в ящике. Для самозащиты, конечно. Я безобиден, как агнец, но
иногда вдруг начинаю бояться. Боюсь, сам не знаю чего. То есть у меня бывают
страхи. Когда боишься, сам не зная чего. Я не трушу, а просто нервничаю,
нервишки пошаливают, вот и все. Всякое ведь случается. Например, бандиты
залезут в квартиру. Я боюсь, что в квартиру залезут бандиты. Подумав об
этом, я долго не могу отвязаться от этих мыслей, представляя себе, что тогда
случится и как это будет ужасно. Представляю себе - полоумный
тридцатипятилетний мужик или двое полоумных мужиков, я невольно содрогаюсь
от одной только мысли, а где двое, там и трое - чем больше, тем хуже,
конечно, но за каким-то пределом количество перейдет в качество, и тогда это
уже будет смешно; но в основном я представляю себе одного, он позвонил, и я,
по своей обычной доверчивости, отпираю ему и начинаю выяснять, кто такой
этот странный тип и зачем он явился, - наверное, соображаю я, он
интересуется Финляндией, услыхал, что я пишу о ней брошюру, но, едва я
приоткрыл дверь, он тотчас же ногой на порог, чтобы я не закрыл дверь, и
вламывается в квартиру, я, как могу, оказываю сопротивление, но неудачно,
куда уж мне, я ничего такого не умею, а у него за плечами жестокая школа
преступного мира, он всей жизнью подготовлен к подобным ситуациям и знает,
что надо делать, для него справиться с таким, как я, - это пара пустяков:
надо просто нажать на звонок и лезть напролом, и вот он уже вломился и
запирает дверь, и никто ничего не видел, в этом вся трагедия, никто не
видел, как он вломился, а круг моих друзей так мал, так далек, что нечего и
ждать, чтобы кто-то нечаянно ко мне заглянул, сегодня некого ждать, никто не
придет и не постучится ко мне в ближайшие несколько дней - да что там