"Эрленд Лу. Наив. Супер" - читать интересную книгу автора

забивать его шар в кусты. Один раз, наверное, да. Но дважды вряд ли.
Я снова зажег фонарик и во второй раз выбил шар из куста. Брат
приготовился проделать со мной тот же фокус в третий раз, но промазал, и уж
тут я принялся за его шар. Я совсем было нацелился послать его под машину,
но стукнул неточно, и шар полетел не туда. Наверное, я слишком разгорячился.

После этого он в два счета расправился со мной. Один точный удар, и
игра кончилась.
Сначала я стал спорить. Я придрался и стал говорить, что он сжульничал,
мы перечитали правила и снова заспорили. При этом я договаривался до
совершенно диких вещей.
Кончилось тем, что брат стал спрашивать,в чем дело.
- Что это на тебя нашло? - спросил он меня.
Я уже собирался ответить, что ничего особенного, как вдруг что-то во
мне перевернулось, и тут на меня нахлынуло все сразу. Это было мерзко и
непреодолимо. Я никогда ничего подобного не испытывал и сейчас не мог
выговорить ни слова. Я только сел на траву и потряс головой. Брат подошел ко
мне и опустился рядом. Он положил руку мне на плечо. Раньше мы так никогда
не сидели. Я расплакался. Прошло, наверное, несколько лет с тех пор, как я в
последний раз плакал. Брат растерялся от неожиданности. Он принялся просить
прощения за то, что вел себя так грубо во время игры.

Для меня все вдруг утратило смысл. Как-то внезапно.
Моя жизнь, жизнь других людей,, жизнь животных и растений - все, что ни
есть в мире. Все распалось на бессвязные кусочки.
Я поведал об этом брату. Но ему не дано было меня понять. Он встал и
сказал: "Ладно, пошли! Shit happens!!* Все будет хорошо!" Он стал меня
подымать, ткнул по - братски несколько раз кулаком в живот. Брат у меня
играл раньше в хоккей с мячом, так что привык работать кулаками у бортика. Я
сказал, чтобы он выслушал меня спокойно. Сказал, что дело тут серьезное.
Брат снова сел и стал терпеливо слушать.

Мы долго проговорили. Я плел что-то несуразное. Мы оба не очень-то
много поняли из того, что я наговорил. Но брат отнесся к этому серьезно.
Надо отдать ему должное. Я заметил, что он встревожен. Он еще никогда не
видел меня таким.
Он сказал, что каждый день тысячи людей, наверное, сталкиваются с тем,
когда перед ними словно бы выросла стена. Многим, наверное, бывает от этого
тяжело, но потом это проходит. Брат у меня оптимист. Он хотел мне помочь.
А я подумал, что провалился на самое дно. Мне стало страшно, что вот я
уже пресытился днями и ничто больше не вызовет у меня воодушевления.

Тут брат и сказал, что он уезжает. Отъезд был назначен на ближайшие
дни, и он вернется только через два месяца. Он предложил мне пожить это
время в его квартире. Я сказал: "Спасибо!" - и потом мы помолчали, пока брат
не взглянул на часы и не обнаружил, что уже начались новости спорта. Он
спросил, как я посмотрю на то, чтобы вернуться в дом. Тогда был мой день
рождения, и на столе опять стоял торт.

Проснувшись утром, я понял, что дальше так не может продолжаться. Я