"Френк Белкнап Лонг. Псы Тиндала " - читать интересную книгу автора

все знакомые предметы в комнате постепенно пропадают из виду. Я еще слегка
различаю их через веки, но эти очертания быстро стираются.
Я встряхнул ручкой, чтобы она начала писать, и застенографировал то,
что он сказал, а Чалмерс продолжал диктовать:
- Я покидаю комнату. Стены исчезают, и я больше не вижу знакомых вещей.
Хотя твое лицо еще могу различить. Я надеюсь, что ты все записываешь. Мне
кажется, что сейчас я совершу громадный прыжок через пространство. А может
быть, я совершу свой прыжок именно через время. Я не могу точно сказать.
Вокруг темно, и я ничего не вижу.
Некоторое время он молчал, голова его упала на грудь. Потом неожиданно
Чалмерс напрягся и открыл глаза.
- Боже всемогущий! - закричал он. - Я ВИЖУ!
Он резко подался вперед и уставился на противоположную стену. Но я
знал, что он смотрит сейчас сквозь стену, и все, что находится в этой
комнате, более не существует для него.
- Чалмерс! - закричал я. - Чалмерс, тебя пробудить?
- Ни в коем случае! - пронзительно взвизгнул он. - Я ВИЖУ ВСЕ.
Убедившись в том, что я не собираюсь ему мешать, он перевел дыхание и
заговорил тихим взволнованным голосом:
- Миллиарды жизней, прошедшие на этой планете до меня, - сейчас все они
передо мною. Я вижу людей всех возрастов, всех рас, всех цветов кожи. Они
дерутся, убивают, строят, танцуют, поют. Они сидят у костров в серых
пустынях и летают по воздуху в аэропланах. Они плавают по морю в старинных
каноэ и в громадных теплоходах; они рисуют мамонтов и бизонов в темных
пещерах и покрывают огромные холсты футуристскими символами. Я вижу
переселение народов из Атлантиды и Лемурии. Я вижу еще более старые расы -
странные орды черных карликов, переполняющие Азию, и неандертальцев с
низкими лбами и согнутыми коленями, - они бегают по Европе. Я вижу, как
океан заливает греческие острова, вижу начало эллинской культуры. Я в
Афинах, а Перикл еще молодой. Я стою на земле Италии. Я помогаю в похищении
сабиянок; я марширую в легионе Императора. Я трепещу от удивления и
благоговения перед тем, что проносится передо мной, и земля трясется под
моими ногами. Тысячи обнаженных рабов склоняются под моим взглядом, а я
проезжаю мимо в повозке из золота и слоновой кости, в которую впряжены
черные быки из Тибеса. И девушки с цветами кричат мне: "Аве, Цезарь!", - а я
киваю и улыбаюсь. Я сам раб на галерах. Я вижу, как возводится гигантский
собор. Он поднимается камень за камнем, а я месяцы и годы стою и наблюдаю,
как каждый камень ложится на свое место. Меня сжигают на кресте головой вниз
в садах Нерона, где сильно пахнет тимьяном, и я с интересом и отвращением
слежу за работой в камерах Инквизиции.
Я иду в самые священные места. Я вхожу в храм Венеры. В восхищении я
преклоняю колени перед Магна Матер и кидаю монетки на обнаженные груди
священных куртизанок, лица их закрыты вуалью, - я уже в Вавилоне. Я вхожу в
театр Елизаветы и, хотя кругом плохо пахнет, аплодирую "Купцу из Венеции". Я
гуляю с Данте по узким улочкам Флоренции. Я встречаюсь с юной Беатриче, и
край ее платья спадает на мои сандалии, а я смотрю на нее с любовью и
восхищением. Я - жрец Изиды, и моя магия поражает всех. Симон Магус встает
передо мной на колени, умоляя помочь ему, а фараон трепещет, когда я начинаю
к нему приближаться. В Индии я разговариваю с Учителями и с криком убегаю от
них, потому что их откровения похожи на соль, которую сыплют на свежую