"Джек Лондон. Костер (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

сердце накачивать кровью все сосуды на поверхности тела. Но как только он
остановился, действие насоса ослабело. Полярный холод обрушился на
незащищенную точку земного шара, и человек, находясь в этой незащищенной
точке, принял на себя всю силу ударов. Кровь в его жилах отступала перед
ними. Кровь была живая, так же как его собака, и так же, как собаку, ее
тянуло спрятаться, укрыться от страшного холода. Пока он делал четыре мили
в час, кровь волей-неволей приливала к конечностям, но теперь она
отхлынула, ушла в тайники его тела. Пальцы рук и ног первые почувствовали
отлив крови. Мокрые ноги коченели все сильнее, пальцы оголенных рук все
сильнее мерзли, хотя он еще мог двигать ими. Нос и щеки уже мертвели, и по
всему телу, не согреваемому кровью, ползли мурашки.
Но он спасен. Пальцы ног, щеки и нос будут только обморожены, ибо
костер разгорается все ярче. Теперь он подбрасывал ветки толщиной с палец.
Еще минута, и уже можно будет класть сучья толщиной с запястье, и тогда он
скинет мокрую обувь и, пока она будет сохнуть, отогреет ноги у костра,
после того, конечно, как разотрет их снегом. Костер удался на славу. Он
спасен. Он вспомнил советы старика на Серном ручье и улыбнулся. Как упрямо
он уверял, что никто не должен один пускаться в путь по Клондайку, если
мороз сильнее пятидесяти градусов. И что же? Лед под ним проломился, он
совсем один и все-таки спасся. Эти бывалые старики, подумал он, частенько
трусливы, как бабы. Нужно только не терять головы, и все будет в порядке.
Настоящий мужчина всегда справится один. Но странно, что щеки и нос так
быстро мертвеют. И он никак не думал, что руки подведут его. Он едва
шевелил пальцами, с большим трудом удерживая в них сучья, и ему казалось,
что руки где-то очень далеко от него и не принадлежат его телу. Когда он
дотрагивался до сучка, ему приходилось смотреть на руку, чтобы убедиться,
что он действительно подобрал его. Связь между ним и кончиками его пальцев
была прервана.
Но все это неважно. Перед ним костер, он шипит и потрескивает, и
каждый пляшущий язычок сулит жизнь. Он принялся развязывать мокасины. Они
покрылись ледяной коркой, толстые шерстяные носки, словно железные
ножницы, сжимали икры, а завязки мокасин походили на клубок побывавших в
огне, исковерканных стальных прутьев. С минуту он дергал их онемевшими
пальцами, потом, поняв, что это бессмысленно, вытащил нож.
Но он не успел перерезать завязки - беда случилась раньше. Это была
его вина, вернее, его оплошность. Напрасно он разложил костер под елью.
Следовало разложить его на открытом месте. Правда, так было удобнее
вытаскивать хворост из кустарника и прямо класть в огонь. Но на ветках
ели, под которой он сидел, скопилось много снегу. Ветра не было очень
давно, и на вершине дерева лежал снег. Каждый раз, когда человек
выдергивал хворост из кустов, ель слегка сотрясалась - едва заметно для
него, но достаточно сильно, чтобы вызвать катастрофу. Одна из верхних
ветвей сбросила свой груз снега. Он упал на ветви пониже, увлекая за собой
их груз. Так продолжалось до тех пор, пока снег не посыпался со всего
дерева. Этот снежный обвал внезапно обрушился на человека и на костер, и
костер погас! Там, где только что горел огонь, лежал свежий слой рыхлого
снега.
Человеку стало страшно. Словно он услышал свой смертный приговор. С
минуту он сидел не шевелясь, пристально глядя на засыпанный снегом костер.
Потом вдруг сделался очень спокоен. Быть может, старик с Серного ручья