"Джек Лондон. Прежде Адама" - читать интересную книгу автора

этого своего первого выхода в большой мир.
Я шел куда глаза глядят. У меня была только одна цель - оказаться вне
пределов досягаемости Болтуна. Я поднялся на дерево и блуждал несколько
часов, перебираясь с одного дерева на другое и ни разу не спустившись на
землю. Но я не продвигался в каком-то одном определенном направлении, это
было перемещение вообще. Это было в моем характере, также как это было в
характере моего народа - поступать не задумываясь, без определенной цели.
Кроме того, я был всего лишь ребенок, и часто останавливался поиграть.
События, которые случились со мной после того, как я был вынужден уйти
из дома, запечатлелись у меня в памяти очень смутно. Не все они появились
в моих видениях. Мое другое "я" многое забыло и особенно в этом периоде
моей первобытной жизни. К тому же, ведь
я не мог вызывать видения по собственному произволу, чтобы соединить
промежуток между моим уходом из дома на дереве, и моим приходом в пещеры.
Я помню, что несколько раз выходил на открытые места. Спускаясь на
землю, я пересекал их трепеща от страха и на предельной скорости. Я помню,
что были дождливые дни и дни солнечные, так что я, должно быть, блуждал
один в течение немалого времени. В особенности мне запомнился сон, где я
страдаю от сырости и от голода, и как я перенес это.
Очень сильное впечатление оставила охота на маленьких ящериц на
каменистой вершине открытого холма. Они сновали под камнями, и большинство
их убегало, но иногда я переворачивал камень и успевал поймать одну. Я был
напуган неподалеку от этого холма змеями. Они не преследовали меня. Они
просто грелись на плоских камнях на солнце. Но таков был мой врожденный
страх перед ними, что я сбежал с такой скоростью, как если бы они неслись
за мной по пятам. Потом я грыз горькую кору с молодых деревьев. Смутно
припоминаю пожирание множества незрелых орехов с мягкой скорлупой и
молочно-белой сердцевиной. Наиболее отчетливо я помню как страдал от боли
в желудке. Возможно, это было вызвано зелеными орехами, а может быть
ящерицами. Не знаю. Но я знаю, что мне посчастливилось не быть съеденным в
течение тех нескольких часов, когда я корчился от боли, лежа на земле.



ГЛАВА V


Передо мной внезапно возникает сцена моего появления из леса. Я
оказался на краю большого открытого пространства. С одной стороны него
возвышались отвесные скалы. С другой была река. Берег круто сбегал к воде,
но то тут, то там, в нескольких местах, где обвалилась порода, виднелись
тропинки. Это были места водопоев народа, жившего в пещерах. Здесь было
главное стойбище племени, на которое я случайно наткнулся. Это была, можно
сказать, почти деревня. Моя мать, Болтун, я и несколько таких же простаков
были, так сказать, жителями предместья. Мы были частью племени, хотя и
жили вне его. Стойбище было не так уж далеко от моего бывшего дома, хотя
я и блуждал целую неделю пока набрел на него. Если бы я шел прямо к нему,
я мог бы проделать весь путь за час.
Однако продолжим. С опушки леса я увидел пещеры в отвесных скалах,
открытую площадку и тропы к водопоям. На этой площадке я увидел многих