"Джек Лондон. Язычник. Пер. - М.Бессараб." - читать интересную книгу автора

Ничего нельзя было сделать. Мы не могли изолировать больных и не
могли ухаживать за ними. На судне нас было, что сельдей в бочке. Ничего
нельзя было сделать - только заживо гнить да умирать, вернее, ничего
нельзя было сделать после той ночи, когда умер человек. В ту же ночь
помощник капитана, кладовщик, польский еврей и четверо ловцов-туземцев
удрали на вельботе. Больше мы их не видели. Утром капитан приказал
продырявить оставшиеся шлюпки, и теперь мы уже никуда не могли деться.
В тот день умерли двое, на следующий день - трое, потом количесво
смертных случае подскочило до восьми. Любопытно было наблюдать, как мы это
воспринимали. Туземцев, например, охватил тупой, беспросветный страх.
Капитан-француз стал раздражительным и болтал без умолку. Звали этого
капитана Удуз. От волнения его даже подергивало. Высокий, грузный мужчина,
весом фунтов двести, не меньше, - жирная туша, дрожащая как желе.
Немец, два американца и я скупили все виски и непрерывно пили.
Рассчитали мы все отлично, а именно: бациллы, проникающие в организм,
моментально погибнут. И этот рецепт оказался действенным, хотя, должен
признаться, и капитана Удуза и А-Чуна болезнь миновала тоже. Француз
совсем не пил, а А-Чун ограничивался стаканом в день.
Да, славное было времечки! Солнце стояло в зените. Ветра совсем не
было, лишь изредка налетали шквалы, они свирепствовали от пяти до тридцати
минут и мчались прочь, окатив нас ливнем. После шквала снова нещадно
палило солнце, и с отсыревших палуб поднимались клубы пара.
Пар этот был не простой. Это был смертоносный туман, насыщенный
мириадами бацилл. Видя, как с больных людей и с трупов поднимается этот
пар, мы пропускали еще по стаканчику, потом еще и еще, почти не разбавляя.
Кроме того, мы взяли за правило выпивать несколько добавочных рюмок каждый
раз, когда скидывали мертвецов за борт кишащим вокруг судна акулам.
Прошла неделя, запасы виски кончились. И это хорошо, иначе меня не
было бы сейчас в живых. Чтобы пережить все, что произошло потом, нужно
было быть вполне трезвым, надеюсь, вы со мной согласитесь, если я упомяну
об одной небольшой детали - в конце концов в живых осталось только двое.
Вторым был язычник, во всяком случае я слышал, что именно так называл его
капитан Удуз в тот момент, когда я впервые узнал о существовании этого
человека. Не будем, однако, забегать вперед.
Это было на исходе недели. Виски вышло, скупщики жемчуга протрезвели,
и я впервые случайно взглянул на барометр, висевший в кают-компании. Для
Паумоту норма - 29.90, и мы привыкли видеть, как стрелка колеблется между
29.85 и 30.00 или даже 30.05, но то, что увидел я - 29.62! - могло
привести в чувство самого пьяного скупщика жемчуга из тех, кто когда-либо
пытался уничтожить микробов оспы шотландским виски.
Я сказал об этом капитану Удузу, и он ответил, что уже несколько
часов наблюдает, как падает барометр. Не много можно было сделать при
данных обстоятельствах, но это немногое он выполнил превосходно. Он
остановил только штормовые паруса, натянул штормовые леера и ждал ветра.
Ошибся он уже после того, как налетел ветер. Он лег в дрейф, и это
правильно, когда находишься к югу от экватора, если - вот тут-то он и
сплоховал, - если судно не стоит на пути урагана.
А мы стояли на пути урагана. Я видел это по тому, как непрерывно
усиливался ветер и падал барометр. Я считал, что шхуну надо было повернуть
и идти левым галсом, пока не перестанет падать барометр, и уже после этого