"Джек Лондон. Игра (Повесть)" - читать интересную книгу автора

не испытывая при этом ни робости, ни тревоги, потому что при слабом свете
звезд не могли прочесть во взглядах ничего, что нарушило бы их душевный
покой.
Ни один рыцарь не мог бы оказывать своей даме больше внимания, чем
Джо оказывал Дженевьеве. Когда они шли по улице, он неуклонно держался
края тротуара, - где-то он слышал, что так полагается, - а перейдя на
другую сторону улицы, тотчас обходил Дженевьеву сзади и опять шел с краю.
Он носил ее свертки и однажды, когда они гуляли в ненастную погоду, даже
взял у нее из рук зонтик. Он не знал, что существует обычай посылать даме
своего сердца цветы, и вместо цветов посылал фрукты. В фруктах он видел
пользу: они вкусные. О цветах он ни разу не подумал, пока не увидел розу в
ее волосах. Он не мог оторвать глаз от бледно-алого цветка, потому что он
украшал головку Дженевьевы, потому что она сама выбрала его и воткнула в
волосы. Это заставило его пристально разглядывать розу, и он вдруг увидел,
сколько в ней красоты. Она, в свою очередь, восхитилась искренним
восхищением, с каким он смотрел на цветок, любовный трепет с новой силой
охватил их благодаря бледной розе в ее волосах. Отныне не было более
страстного любителя цветов, чем Джо. И он сделал открытие, изобрел новый
знак рыцарского внимания: послал Дженевьеве пучок фиалок. Это была его
собственная идея. Он никогда не слышал о том, чтобы мужчины посылали
женщинам цветы, до сих пор он думал, что цветы нужны только для украшения
комнат да на похоронах. Он чуть ли не ежедневно посылал Дженевьеве цветы в
полном убеждении, что до него такая мысль никому не приходила в голову и
это открытие по праву принадлежит ему одному.
Он боготворил Дженевьеву, благоговел перед ней, и она с не меньшим
благоговением принимала его любовь. Для него она была сама чистота, само
добро, святая святых, которую страшно оскорбить даже чрезмерным обожанием.
Никого равного ей он не знал. Она ничем не походила на других девушек. Ему
и в голову не приходило, что она может иметь что-нибудь общее с его
сестрами или с чьей-либо сестрой. Она была больше, чем красивая девушка,
больше, чем женщина. Она... словом, она была Дженевьева - существо высшей
породы, неповторимое чудо творения.
Почти так же смотрела и Дженевьева на своего возлюбленного. Правда,
ей случалось в каких-нибудь мелочах осуждать его - в то время как он в
своем слепом преклонении никогда не осмеливался даже судить о ней, - но
когда она думала о нем, все мелочи забывались и он казался ей
совершенством; в нем заключался весь смысл ее жизни, и ради него она
готова была умереть, как готова была жить для него. В пылких мечтах она
видела себя умирающей, жертвующей жизнью ради него, и своей смертью она
выказала бы ему всю силу своей любви, лучше, полнее, чем она могла это
сделать в жизни.
Любовь их была как пламя и как утренняя роса. Желаний они почти не
знали, - это казалось им кощунством. О физической близости, к которой
могла бы привести их любовь, они не смели и помыслить. Но их безотчетно
влекло друг к другу, они познали радость легкого прикосновения к руке или
к плечу, мимолетного рукопожатия, беглого поцелуя, волнующей ласки ее
волос на щеке, ее пальцев, откидывающих его кудри со лба. Все это они
испытали, и, хотя не могли бы объяснить почему, но в этой потребности
коснуться друг друга, приласкать друг друга им смутно чудилось что-то
греховное.