"Джек Лондон. Игра (Повесть)" - читать интересную книгу автора

парня было очень бледно, он бессознательно шевелил губами, считая секунды
вместе с судьей: - Семь, восемь, девять...
Девятая секунда истекла, судья в последний раз оттолкнул Понту, и Джо
поднялся на ноги, готовый к защите. Он был слаб, но спокоен, очень
спокоен. Понта набросился на него с ужасающей силой, нанеся один за другим
два удара - прямой и снизу вверх. Джо отразил оба удара, увернулся от
третьего, сделал шаг в сторону, чтобы избежать четвертого, но Понта новым
градом ударов загнал его в угол. Джо явно слабел, колени у него
подгибались, он едва стоял на ногах. Понта прижал его к канатам - больше
отступать было некуда. Передохнув для верности, Понта сделал выпад левой и
всю свою силу вложил в удар правой. Но Джо вошел в клинч, и это спасло
его.
Понта отчаянно вырывался; он хотел прикончить врага, которого уже
считал побежденным, но Джо вцепился в него и не отпускал; как только Понте
удавалось хоть немного освободиться. Джо снова обхватывал его.
- Разойтись! - скомандовал судья. Джо еще крепче сжал противника.
- Заставьте его! Почему, черт возьми, вы не оттащите его? -
задыхаясь, крикнул Понта судье. Тот снова скомандовал противникам
разойтись. Но Джо не подчинился, зная, что этим не нарушает правил. С
каждым мгновением силы его восстанавливались, мысли прояснялись, туман
перед глазами рассеивался. Раунд еще только начался, и ему надо было во
что бы то ни стало продержаться ближайшие три минуты.
Судья одной рукой схватил за плечо Джо, другой Понту и силой заставил
их разойтись, протиснувшись между ними. Оторвавшись, Понта прыгнул на Джо,
словно хищный зверь на свою добычу. Но Джо закрылся, отразил удар и снова
вошел в клинч. Опять Понта старался вырваться, опять Джо не выпускал его,
и судья разнял их. И опять Джо, увернувшись от удара, вошел в клинч.
Дженевьева понимала, что пока Джо в клинче, он в безопасности. Так
почему же судья разнимает их? Это бесчеловечно. Когда Эдди Джонс
скомандовал <разойтись!>, она с ненавистью смотрела на его круглое
добродушное лицо и, привстав на стуле, так судорожно сжимала руки, что
ногти больно впивались в ладонь. Весь раунд, все три томительно долгие
минуты противники только и делали, что обхватывали друг друга и по команде
судьи расходились. Ни разу Понте не удалось нанести последний, решающий
удар. Он обезумел от ярости, чувствуя свое бессилие перед явно ослабевшим
и почти побежденным противником. Достаточно одного удара,
одного-единственного - и он не может нанести его! Опыт и хладнокровие
спасли Джо от поражения. Едва держась на ногах, с затуманенным сознанием,
он изо всех сил цеплялся за противника и не отпускал его, пока не
чувствовал нового прилива сил. Когда Понта, доведенный до исступления,
попытался было приподнять Джо и бросить его наземь, из зала донесся
пронзительный голос Силверстайна:
- Ты бы еще укусил его!
В зале стояла такая тишина, что эти язвительные слова услышали все.
Они разрядили напряжение, и зрители, только что пережившие тревогу за
своего любимца, так и покатились со смеху. Хохотали громко, неудержимо, с
истерическими взвизгиваниями. Даже Дженевьеву рассмешила шутка
Силверстайна, и ее страх за Джо немного рассеялся, но она чувствовала
слабость и дурноту: все, что происходило на ринге, внушало ей ужас.
- Укуси его! Укуси! - кричали голоса из зала. - Отгрызи ему ухо!