"Наталья Ломаченкова. Феникс: Песнь Первая " - читать интересную книгу автора

Да, все лучше и лучше... Мрачно осознаю, что теперь придется уделять
внимание еще и ментальному щиту, защищающему сознание от вторжения извне. И
зачем я только согласилась на этот поход?!
Принц с едва ощутимой неохотой отстраняется.
- Клянусь, я не хотел и никогда не стану читать ваши эмоции. Просто
ваша боль... очень сильна... Может я смог бы помочь?
Отрицательно качаю головой. Если мне будет надо, я сама смогу себе
помочь - всего лишь высвободить на волю пламя моей силы, дождаться, когда
явятся на зов Поющие Стражи и вернуться с ними туда, откуда ушла. То есть
домой.
Нет! Я сама сделала выбор.
- Все еще сердитесь? - жалобно спрашивает Ветар. - Ну что мне сделать,
чтобы искупить свою вину? Альнаор, не молчите, пожалуйста!
- Я слышала, чтобы выучиться на Знахаря нужны немалые магические
способности, - задумчиво произношу я. - Почему же вы решили стать именно
целителем, а не магом?
По лицу принца пробегает мрачная тень. Голос становится глухим и
надорванным.
- На это были свои причины, Альнаор. Прошу вас, не расспрашивайте меня
об этом, а просто поверьте на слово.
- Конечно, - я примиряюще улыбаюсь. На личном опыте убедилась, что
лезть к кому-то в душу себе дороже - там может оказаться совсем не то, что
рассчитываешь увидеть.
Ветар благодарно склоняет голову. Пожимаю плечами - неужели чувство
такта настолько редко среди его окружения? Или это так принято между
людьми - говорить спасибо за каждую мелочь?
- Увы, верно первое предположение, - хмуро замечает принц. Я
саркастически фыркаю, и Ветар, мгновенно осознав причину моего раздражения,
виновато опускает взгляд. - Простите, Альнаор, это был последний раз.
- Ну-ну, - протянула я, ни капельки ему не поверив. Но ментальный щит
все же не стала воздвигать, ибо с непривычки его поддержание отнимало много
внимания и сил.
- Осторожнее, - предупредил Ветар спустя несколько минут, заметив, что
я опять отвлеклась на свои мысли, и, предусмотрительно выехав вперед,
заботливо убрал в сторону нависавшие над узкой тропой разлапистые ветви
старых елей. Я, смутившись, подобрала поводья и стала по его примеру
внимательно изучать обстановку.

* * *

Едва еловые лапы сомкнулись за нашими спинами, сразу возникло
неприятное чувство, что остальной мир отрезан от нас. Корявые деревья
угрожающе нависали над головами, издавая тоскливое и протяжное
поскрипывание. Ни единого порыва ветра не пронеслось в глухой чащобе, но
откуда-то издали то и дело доносились неясные шелесты, похожие на стоны или
вздохи. Шорохи леса звучали столь пугающе в неподвижном полумраке, куда не
проникали лучи солнца, что я невольно ощутила, как по коже пробежал
неприятный холодок.
Наши кони незаметно приблизились один к другому почти вплотную, пугливо
прядая стройными ушами. Мне пришлось подавить в себе недостойное желание