"Андрей Анатольевич Ломачинский. Криминальные Аборты " - читать интересную книгу автора

объемной фотографии. Ну хватит играть в эстетствующего судмедэксперта - если
глянуть на низ живота, то сразу возникает здоровый профессиональный интерес.
В надлобковой области, из ямой провалившейся брюшной стенки, выпирает нечто.
Такое чувство, что перед смертью она проглотила баскетбольный мяч -
сюрреалистическое дополнение к картине страшного голода. Так, ничего пока не
режем, давайте эту балерину сначала на весы. Ого! Аж тридцать девять
килограммов на метр семьдесят восемь. А если выкинуть четыре-пять кило, на
то что у нее в пузе, сколько же остается собственного весу? 35 килограмчиков
на такой рост - невероятно! И это в доме, полным еды. А ведь недавно
здоровая была баба. Вот книжка с ее поликлиники - два года назад 97 кило. Не
просто рослая, а еще при весьма пышных телесах. Глядя на этот труп, такое
представлялось с трудом.
Полтора года назад Нелька действительно была знойной молодой женщиной
округлых форм. Оптимистка и хохотушка, она своего лишнего веса совершенно не
стеснялась. Диеты и ограничения на сладкие блюда ей были чужды, равно как
ограничения на сладкие утехи. В Ленинград она приехала давно, тогда в свои
ранние 17 лет, устроившись работать по лимиту маляром-штукатуром. Уже тогда
Нелька была отнюдь не тихоня, хоть и неисправимая провинциалка. Нравы второй
столицы быстро придали ей некоторого поверхностного лоска, хотя и не тронули
основного клубка дремучей сельской простоты, что сидела ядром в ее душе. Все
бабоньки из ее бригады были Нельке друзья. Каких-либо сложных хитросплетений
в людских отношениях она просто не замечала, и наверное поэтому в ее комнате
всегда было весело и шумно. Соседка, долговязая Наташка, полная Нелькина
противоположность, с таким образом жизни смирилась, пожалуй единственное,
что ее искренне огорчало, так это несхожесть их размеров - это исключало
периодический обмен гардеробами для пущего щегольства. Водка и мальчики в их
общаге были не в диковинку, равно как и периодические культпоходы в
вендиспансер и женскую консультацию.
В неполные восемнадцать Нелька получила первый свой фингал, за якобы
переданную гонорею. На самом деле никакой гонореи тогда у нее не нашли, а
нашли свежий острый трихомоноз и шестинедельную беременность. Нелька быстро
из обвиняемой перешла в обвинители и обидчику спуску не давала, взяв того на
пушку по двум статьям - она пугала его одновременной сдачей в вендиспансер и
надвигающимися алиментами. Кавалер такой атаки не выдержал и буквально на
десятый день прессинга смылся из Ленинграда куда-то, оставив после себя
богатое наследство в виде радиолы, старого бобинного магнитофона, телевизора
и холодильника. Исчез странно, практически не попрощавшись. В последний день
принес Нельке четыреста рублей денег и еще один магнитофон - кассетную
"Весну", которая постоянно жевала пленку. Что-то говорил о море, какой-то
путине, длинном рубле и старых друзьях. Все ждали официальных объяснений с
отвальной. Но он никому ничего не поставил, а просто выписался из общаги и
исчез. От такой роскоши девки устроили пир на весь мир, а в ближайшую среду
Нелька не вышла на работу по поводу первого "абортного" больничного. Среда
для таких дел самый лучший день - есть возможность дополнительно поваляться
в выходные.
Нелька быстро разобралась в мальчиках-лимитчиках, правда общажные
залеты не прекратились. От тихого Славика она забеременела на свое
двадцатилетие - пили-гуляли большой компанией, а как до дела дошло, то
оказалось, что вроде все "заняты". Щуплый и маленький, он Нельке едва
доставал до уха. Весь вечер она почти не обращала на Славика внимания,