"Олаф Бьорн Локнит. Берег Проклятых ("Конан") " - читать интересную книгу автора

на худой конец, хоть что-нибудь ценное. Однако поиски не увенчались успехом.
Кругом только пыль, полурассыпавшаяся утварь да помет летучих мышей. Кстати,
Мораддинова мышка, сорвавшись с плеча хозяина, уже успела навести панику в
семьях сородичей, гнездившихся под потолком большого зала.
- Та-ак.- Мораддин с кряхтеньем подтащил к возвышавшейся над полом
голубой лазуритовой плите каменный стул.- Вспомним, как должны принимать
пищу воспитанные люди, а не бродяги из варварских северных стран.
- Бродяги! - Конан возмущенно фыркнул.- Посмотрел я на твоих гномов! Да
ни один киммериец не согласится жить под землей, ползать на четвереньках и
выковыривать алмазы из дерьма подгорных крыс! Мы придем и выгребем мечами
все, что накопали гномы!
- Балда,- вздохнул Мораддин.- За всю историю народа гномов не было
случая, чтобы человек, пришедший в их горы с оружием и дурными намерениями,
ушел живым. Род моего отца хоть и потерпел однажды поражение в магическом
поединке, тысячи лет не давал спуску иноплеменникам!
Варвар понял, что начинается бесполезный спор. Мораддин, наполовину
бритунец, наполовину гном, помешанный на кровных узах, защищал свою
бородатую родню с неиссякаемым пылом. Причем постоять за своих сын Гроина,
предводителя гномьего племени, мог и с оружием в руках. Конан с первых дней
знакомства искренне дивился, как такому невеличке удается в шуточном
поединке уложить его, сильного и длинного, почти сразу или выбить из рук меч
двумя-тремя неуловимыми финтами?
- Ладно,- махнул рукой киммериец.- Давай лучше пожуем. Хочешь есть за
столом - пожалуйста.
В качестве стола Мораддин решил воспользоваться массивной квадратной
плитой, которую несколько столбиков удерживали в горизонтальном положении на
высоте в половину человеческого роста. Похоже, лазуритовый монолит был
единственной ценной вещью во всем мертвом храме, но, к вящему сожалению
киммерийца, тяжести он был неимоверной. Вывезти из пещеры эту синюю с
серебристыми вкраплениями плиту было бы невозможно.
Пока Мораддин доставал из вьючных мешков бурдюки с вином и водой, Конан
вынул свой кинжал (с виду обычный, а на самом деле - произведение искусства
древнего мага Раэна Танасульского), развернул промасленную ткань и разрезал
лепешки, кладя куски прямо на лазуритовую плиту.
- Ты хоть пыль смахнул? - насторожился Мораддин.- Не клади хлеб в
грязь!
- Смахнул, смахнул,- поморщился варвар и тут же протянул руку к
коротышке.- Дай вина хлебнуть.
Развязав горловину бурдюка, Мораддин отпил и передал небольшой раздутый
кожаный мешок киммерийцу. Конан, отложив кинжал, сделал несколько больших
глотков. Струйка вина с подбородка варвара разбилась о синюю плиту.
- Мяса подай,- сказал Конан и, когда кусок прокопченной баранины
оказался в его руках, снова взял прямой аквилонский клинок и начал разрезать
приятно пахнущий бараний бок. На одном из ребрышек лезвие соскочило, задело
палец, и Конан замысловато выругался. Стряхнув капли на забрызганный вином
стол, варвар отправил палец в рот.
- Сильно порезался? - поинтересовался Мораддин.- Будь повнимательнее...
- Заткнись! - поморщился киммериец. - Ничего, ерунда. Кстати, я тебе
рассказывал, как мне однажды левую руку едва не отрубили?
- За что?