"Александр Логунов(Сороковиков). Оставшийся там. [NF]" - читать интересную книгу автора

деревьев.
- Жак, один готов! - Брангор чуть было не запрыгал от восторга. - Кажется
второй тоже, Жак! - Он обернулся назад, и похолодел: прислонившись спиной к
членистому стволу, недоуменно улыбаясь, Ренуар смотрел на детеныша термита,
стоящего в десяти-двенадцати ярдах от него. Данг не поверил своим глазам -
в тонких вытянутых руках термита, отливал вороневой сталью, нет, даже не
пистолет, а револьвер дезятнадцатого века, из таких стреляли во всех
ковбойских фильмах, и он вспомнил марку - револьвер системы "Смит-Вэссон".
Это было равносильно тому, как если бы в двадцатом, на пороге двадцать
первого века, стрелять из кремневого ружья.
По земным меркам, детенышу было лет семь, не больше: хитиновый слой
отсутствовал полностью, и кожа, светло-коричневая, как у креолов; если-бы
не пара усиков над висками и не отсутствие ушных раковин, можно было бы
спутать.
- Жак, - едва слышно произнес Брангор, но он, ничего не замечая,
по-прежнему, с улыбкой смотрел на детеныша; этот карапуз, судя по его
неумелому обращению с оружием, видимо, никогда ни в кого не стрелял, но его
вели ненависть и страх, и он направил вороненый ствол в первого, кто был
похож на убийц его соплеменников.
Револьвер дергался в его тонких руках, и грозя утянуть за собой, мотался
из стороны в сторону: было Даже видно, как. он дрожит от иступленного
желания отомстить, как нервно вздрагивают усики; и глаза - расширенные от
напряжения, отчаянья и страха.
И Ренуар, словно забыв, что на него смотрит смерть, вновь удивленно
улыбнулся и, обескураженно почесав в затылке, пошел к детенышу аборигенов,
как идут к ребенку, чтобы отнять опасную игрушку. Болтающийся из стороны в
сторону ствол испуганно вздрогнул и уставился в центр труди Жака.
И Данг понял, что это произойдет, именно сейчас. Лэнг закричал,
зажмурившись, так же как Грюнер, когда он приказал жечь двухгодовалых детей
и выпустил' заряд по тому, кто принес свинец в своих неокрепших руках. Но
за мгновение до этого, короткий хлопок сухо разорвал полуденную тишину.
Крик - обретший самостоятельность, полетел следом за эхом хлопка: и Данг
кричал, не в силах остановиться, потому что сам стал воплощением крика;
сдернутый с бластера ограничитель словно гильза юркнул в траву, и Данг
рванул зепредельный форсаж, круша словно солому метровые в обхвате деревья.
Он палил напропалую, не гляди и не выбирая цель, заходясь в истошном
надрыве, потому что Жака больше не было, потому что все зря, все дрянь, все
низачем, и этот лес поглотит каждого, кто не знает его законов, кто пришел
сюда, чтобы убивать. И он поглотит неминуемо его - Брангора, агонизирующего
трансцендентными потоками плазмы, как поглотила только что, бывшего рядом
человека, ибо термиты - мыслящие неразрывные части Тумоса, выполняют волю
этой страшной и непонятной планеты.
Данг швырнул раскаленный, с израсходованной батареей бластер и кинулся к
Ренуару, остекленевшие глаза которого застыли в умиротворенном изумлении, и
улыбка, чуть изогнувшая сомкнутые губы, словно говорила о понимании
какой-то новой, пришедшей перед самой смертью истины.
- Жак! - Брангор тряс за плечи распростертого на траве Друга.
- Жак! - Вокруг мельтешили пришедшие в театр зрители; оператор, выпучив
глаза, на цыпочках бегал по залу, отчего был похож на хомяка, что в цирке
научаются бегать в рост, смешно поджав передние лапы.