"Олег Логинов. Янкелевич в стране жуликов " - читать интересную книгу автора

отвергая любые мысли и внешнюю информацию. Может быть, это была защитная
реакция серого вещества в черепной коробке под влиянием обрушившегося на
него вала отрицательных эмоций. Все происходящее казалось просто каким-то
бредовым сном, и нужно было только открыть глаза, чтобы чары рассеялись.
Поэтому он отрешенно спокойно переносил череду допросов, очных ставок,
перемещений в КВС и СИЗО.
И сейчас, перешагнув порог камеры номер 213 для несовершеннолетних
преступников следственного изолятора, он словно пребывал в прострации. Зато
других обитателей камеры его появление совсем не оставило равнодушным. С
десяток пар глаз с любопытством уставились на него. А с верхнего яруса нар
мягко спланировало белое полотенце под ноги новоприбывшему. Он машинально
поддел его носком ноги и отправил обратно, потом прошел к столу и молча сел
на скамью. В камере послышалось оживленное шушуканье. Контролер,
убедившись, что все спокойно, с лязгом захлопнул дверь и ушел. Тут же с нар
спустились человек пять пацанов и подошли к Веньке. Вперед них вышел крепко
сбитый татарин с карими раскосыми злыми глазами.
- Ты кто? - спросил он новенького.
- Морев Вениамин, - ответил тот.
- Веник, значит. Для шныря вполне подходящее имячко.
- Слушай, я отдохнуть хочу. Потом поговорим, ладно, - поморщившись,
устало сказал Венька.
- Ты, что не понял, да?! Теперь ты - шнырь! И отдыхать будешь, когда
тебе разрешат, - грозно произнес татарин.
- Что значит - шнырь? - поинтересовался Венька.
Татарин презрительно посмотрел на него, вроде как на десятиклассника,
не знающего таблицы умножения, и пояснил:
- Шнырь - это уборщик. По нашим законам, если новенький пацан, заходя
в камеру, поднимет полотенце, то он подписывается на шныря. Так что Веник
будешь у нас чистоту поддерживать. Ищи тряпку, принимай позу рака и начинай
пол драить.
Наезд был очевиден, и спустить его значило оказаться здесь в касте
самых забитых и презираемых. А не заметить его было равнозначно проявлению
малодушия. Праздновать труса Венька не привык и тяжело вздохнул, понимая,
что вместо долгожданного отдыха сейчас придется драться. Потом он
повернулся, насмешливо посмотрел на татарина и спросил:
- А как на счет поцеловать меня в задницу?
Теперь уже тому было необходимо реагировать на грубость в свой адрес.
Слов он не нашел и решил заменить их делом. Широко размахнувшись, татарин
попытался врезать новичку кулаком по морде.
Накопившийся за последнее время груз усталости притупил остроту
венькиной реакции. Он едва успел уклониться, и кулак просвистел в
миллиметрах от его скулы, но зато натренированные рефлексы сработали, как
положено, четко. Татарин попался на один из приемов, эффектно
демонстрируемых в кино Стивеном Сигалом, а так же в показательных поединках
в "русском стиле" по версии Кадочникова. Венька поймал противника за
запястье и, используя силу его инерции, резко крутанул за руку. Тот,
потеряв равновесие, сделал вираж и, словно пикирующий бомбардировщик,
врезался в стоящих пацанов. Это смягчило его падение. Если бы на пути
оказались не тела сокамерников, а, к примеру, каменная стена, то ущерб
здоровью трудно было предсказать. А так татарин вскоре выбрался из