"Олег Логинов. Янкелевич в стране жуликов " - читать интересную книгу авторапредложили проехать с ними. А уже в ОВД друган покойного драгдилера Боб
опознал в Веньке парня, который нанес ему и Грину тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть последнего. Г Л А В А IV Привычные, виденные несчетное количество раз пейзажи проплывали за окном поезда. Русские березы и поля - извечный вдохновитель и предмет воспевания российских поэтов, сегодня не навевали на Александра Морева никаких возвышенных чувств. Равнодушным взглядом он провожал уходящие вдаль березовые и хвойные леса, живописные равнины и горы, при этом не испытывая ни тоски, подобно Есенину, ни восторга, свойственного праздному путешественнику. После распада нерушимого и могучего Союза, страна все равно осталась необъятной. Вторые сутки он трясся в поезде, но череде полей, лесов и рек не виделось конца-краю. Глобальные перемены в "мышленьи" людей и укладе экономики практически не отразились на сельской глубинке. Та же природа, продавленные и ухабистые, пестрящие лужицами грязи, дороги, потемневшие от дождя и сырости, окруженные покосившимися заборчиками, хибары на полустанках, суета и гомон коробейников на станциях. Конечно, старое время ушло безвозвратно, и нетрудно было заметить кое-какие перемены. Например, коробейников стало больше, и теперь это были не только бабульки и дедки с вареной картошкой и вяленой рыбой. Контингент мелких торговцев заметно Еще нетрудно было заметить, что встречные поезда попадаются не столь часто, как в застойные времена, а в вечернее время в маленьких деревушках светится меньше окон. Морев ворочался на жесткой полке, поглядывая на часы и с тоской ожидая окончания поездки. Жалеть бесцельно потерянного в поезде времени не имело смысла. Потеря времени уравнивалась экономией денег. Хотя в настоящее время Александр чувствовал себя почти Крезом, привитая жизнью привычка экономить взяла вверх. Большую половину своей сознательной жизни Морев был ментовским опером. Не имея склонности бить себя в грудь и превозносить свои заслуги перед людьми, в душе он гордился, что честно 18 годков отбарабанил в одной службе БХСС-БЭП, что не лез в начальство, не садился на "бумажную" работу, а все это время честно отпахал в операх. У должности менялись приставки: старший, старший по особо важным делам, но суть работы оставалась одна - борьба с экономической преступностью, как бы это высокопарно не звучало. Оперская работа, конечно, имеет свою специфику, но по характеру нагрузок сродни самому тяжелому мужицкому труду. А еще он уважал себя за честность, за то, что не брал взяток и подачек, не халтурил у коммерсантов, охраняя их склады и офисы или отмазывая от жуликов. К сожалению, последние годы "честность" и "бедность" стали синонимами, но все же Александр, подобно Роберту Бернсу, считал, что "страшнее чести изменить, чем быть в отрепьях рваных". Честно отдав государству лучшие годы жизни, Морев не нажил ни имущества, ни капиталов. Даже на машину не сумел скопить. Зарплата шла на |
|
|