"Олег Логинов. Янкелевич в стране жуликов " - читать интересную книгу автора

предложили проехать с ними. А уже в ОВД друган покойного драгдилера Боб
опознал в Веньке парня, который нанес ему и Грину тяжкие телесные
повреждения, повлекшие смерть последнего.


Г Л А В А IV


Привычные, виденные несчетное количество раз пейзажи проплывали за
окном поезда. Русские березы и поля - извечный вдохновитель и предмет
воспевания российских поэтов, сегодня не навевали на Александра Морева
никаких возвышенных чувств. Равнодушным взглядом он провожал уходящие вдаль
березовые и хвойные леса, живописные равнины и горы, при этом не испытывая
ни тоски, подобно Есенину, ни восторга, свойственного праздному
путешественнику.
После распада нерушимого и могучего Союза, страна все равно осталась
необъятной. Вторые сутки он трясся в поезде, но череде полей, лесов и рек
не виделось конца-краю. Глобальные перемены в "мышленьи" людей и укладе
экономики практически не отразились на сельской глубинке. Та же природа,
продавленные и ухабистые, пестрящие лужицами грязи, дороги, потемневшие от
дождя и сырости, окруженные покосившимися заборчиками, хибары на
полустанках, суета и гомон коробейников на станциях. Конечно, старое время
ушло безвозвратно, и нетрудно было заметить кое-какие перемены. Например,
коробейников стало больше, и теперь это были не только бабульки и дедки с
вареной картошкой и вяленой рыбой. Контингент мелких торговцев заметно
помолодел, а ассортимент их товаров ощутимо расширился в сторону импорта.
Еще нетрудно было заметить, что встречные поезда попадаются не столь часто,
как в застойные времена, а в вечернее время в маленьких деревушках светится
меньше окон.
Морев ворочался на жесткой полке, поглядывая на часы и с тоской
ожидая окончания поездки. Жалеть бесцельно потерянного в поезде времени не
имело смысла. Потеря времени уравнивалась экономией денег. Хотя в настоящее
время Александр чувствовал себя почти Крезом, привитая жизнью привычка
экономить взяла вверх.
Большую половину своей сознательной жизни Морев был ментовским
опером. Не имея склонности бить себя в грудь и превозносить свои заслуги
перед людьми, в душе он гордился, что честно 18 годков отбарабанил в одной
службе БХСС-БЭП, что не лез в начальство, не садился на "бумажную" работу,
а все это время честно отпахал в операх. У должности менялись приставки:
старший, старший по особо важным делам, но суть работы оставалась одна -
борьба с экономической преступностью, как бы это высокопарно не звучало.
Оперская работа, конечно, имеет свою специфику, но по характеру нагрузок
сродни самому тяжелому мужицкому труду. А еще он уважал себя за честность,
за то, что не брал взяток и подачек, не халтурил у коммерсантов, охраняя их
склады и офисы или отмазывая от жуликов. К сожалению, последние годы
"честность" и "бедность" стали синонимами, но все же Александр, подобно
Роберту Бернсу, считал, что "страшнее чести изменить, чем быть в отрепьях
рваных".
Честно отдав государству лучшие годы жизни, Морев не нажил ни
имущества, ни капиталов. Даже на машину не сумел скопить. Зарплата шла на