"Джордж Локхард. Время для драконов (фантастический роман)" - читать интересную книгу автора

рабство для духа - это намного хуже, чем рабство для тела.
Никогда мы не заключим с вами мира. Это дело чести - свергнуть
тирана. Можете вызывать Дракона, этим вы только докажете, что
все ваши лозунги о порядке и контроле над слепой природой -
ширма, скрывающая стремление к власти. Никто и не сомневался в
этом.
Линт стиснул зубы. Дарий был во многом прав. Но время
перемен упущено, теперь перед ними лишь два пути - умереть
отомстив, или умереть проиграв...
- Твоё последнее слово, король? - мрачно спросил Доркин.
- Да.
- Ты понимаешь, ЧТО произойдёт, если в мир вновь вступит
Дракон?
- Этому не бывать. Я не верю, что вы способны на такой шаг.
- Ты не оставил нам выбора, Дарий. Если мы должны умереть -
то мы умрём, но отмщёными.
Дарий нахмурился, явно колебаясь. Один из эльфов коснулся
его плеча, но король резко отвернулся, думая над словами мага.
Линт ждал, стараясь погасить упрямую надежду, пытавшуюся
пустить корни в его высушенной душе.
- Нет. Даже если это не блеф, мы возьмём на себя риск. Дракон,
по крайней мере, не сможет поработить наши души. Он только
чудовище. Вы - это глубинное зло. Мы победили вас, победим и
Дракона.
"О, слепцы! Неужели они до сих пор верят, что это Дракон
уничтожил полмира тогда?!" - Линт с горечью вспомнил отчаяные
битвы тех лет, их последнюю надежду - Дракона... Их поражение...
Но он промолчал. Некоторое время тяжёлое молчание не
прерывал никто, затем прозвучал голос Доркина:
- Надеюсь тебе удастся, Дарий. От всего сердца на это надеюсь.
Прощай.
- Прощайте.


***


- Итак, Откарт, мы испытали и твою идею. Есть ли хоть
один среди нас, кто всё ещё не уверен?
- Нет.
Доркин вздохнул.
- Тогда простимся.
Они подошли и поочерёдно обняли друг-друга. "Что будет
после смерти?..." - невольно спросил себя Линт, но пресёк
бесполезные мысли. Ему предстояло самое сложное колдовство в
жизни. Вызов.
- Шестеро смертных уходят, открывая путь в мир для одного
бессмертного... - тихо сказал он. Остальные промолчали. Пару
минут они смотрели в глаза друг-другу, а затем, так же молча,
встали в вершины гексаграммы. Доркин вступил в центр фигуры,