"А.Лобин. Фифти-фифти ("S.T.A.L.K.E.R.") " - читать интересную книгу автора

уже в зените, потому что Слон вставать рано не умеет, а спешить не желает из
принципа.
Ветер прошелся волной по бурьянному морю, упала горелая ветка. Слон
остановился, сунув руку в карман, и полминуты постоял, к чему-то там
прислушиваясь. Я пошевелил лопатками - спина от пота мокрая, хотя идем почти
без груза.
- Присядем, - сказал Слон, опускаясь на рельс и доставая термос. А вот
это он зря: его сто двадцать килограммов при росте метр восемьдесят - совсем
не шутка. Разве можно с такой массой в Зону?! Ведь и пяти километров еще не
прошли, а уже отдыхаем. И опять кофе пьем. А у самого и так темные мешки под
глазами (тоже, значит, ночью не спал!), бледность и круги пота под мышками.
Пожалуй, он до намеченной точки и вовсе не сможет дойти. Вот пройдем еще
километр-другой, быстренько все испытаем - и обратно? Не ночевать же нам
тут, в самом деле! А он потом так просто возьмет и вернется? Я бы на это не
сильно рассчитывал - для него мой телеглаз и его испытания - всего лишь
повод попасть в Зону. Значит, он куда-нибудь уйдет, не глядя ни на какую
одышку, и это может случиться достаточно скоро.
Поймите правильно - я очень надеялся на Слона. Да что там "надеялся",
без него я бы просто и не подумал идти! Не знаю даже, что меня сильнее
пугало - перспектива потерять его и возвращаться одному, или долгая прогулка
в Зону с ним на пару.
Признаюсь смело: я боюсь. Боюсь давно, начиная, может быть, с того
момента, как Слон показал мне жемчужину своей кунсткамеры - чучело слепой
собаки. По мере приближения к Зоне страх усиливался. Он осел в моих легких,
как дым сигарет, он забил все поры на коже и огромным солитером свернулся в
кишечнике. Это только я, дурак, вчера вечером думал, что сумел его
преодолеть. На самом деле он только спрятался, позволил мне немного
притерпеться, чтобы заманить к себе в самое логово. И не случайно мысль -
как бы все прекрасно сложилось, если бы Слону отказали в шестой раз, а он бы
плюнул на все, нанял проводника и ушел бы в Зону без меня, - всю ночь и
полдня не дает мне покоя.
Пока мы, правда, ничего ужаснее солдат на блокпосту не встречали. На
самом деле это ведь еще не Зона, а так - полоса отчуждения. Я оглянулся -
Периметра со всеми его колючками, растяжками и вышками уже не было видно -
загораживала цепь навсегда обожженных напалмом бугров.
- Слушай анекдот, - сказал Слон, перед тем как достать бутерброды. -
Летит самолет. Один нервный пассажир спрашивает у стюардессы, какие шансы
долететь благополучно. Она и говорит: фифти-фифти. Он, конечно, весь
бледнеет... Как, говорит, фифти-фифти?! А так, отвечает стюардесса, - или
навернемся, или нет... Хочешь с колбасой?
- Да нет, спасибо... - Мне не хотелось колбасы. И кофе тоже не
хотелось, и чувствовал я себя чем дальше, тем хуже. С той минуты, как мы
вошли в Зону - и тоже, кстати, пили кофе с бутербродами перед выходом, -
копилась у меня внутри какая-то горечь, тошнота подступала, сухость
усиливалась во рту... Но не мог же я в этом признаться?!
Еще полчаса назад мне пришлось выгрузить под насыпь остатки утренних
бутербродов, после чего я ощутил себя уже не умирающим, а просто похмельным.
Литр минералки и два часа дивана могли бы сделать из меня человека. Жаль,
что ближайший диван находился в вестибюле исследовательского центра. Мы
провели на нем без малого двое суток: пока оформили заявку, пока дождались