"Ирина Лобановская. Анатомия развода " - читать интересную книгу автора

спрятаться, чтобы ненароком снова не сделать себе больно. Они сами по себе,
она - сама по себе, совершенно отдельно. Чувствам больше не доверяла, они
вообще чересчур абстрактны и спорны. Отныне Ольга признавала и Ценила лишь
действия и поступки, то есть реальность, а все, что таилось и пряталось в ее
тени, обусловливало и направляло - все это оставалось для Ольги надуманным и
мало значащим. И если бы не Игорь...
Оля сознавала, что не права, но ничего не могла с собой поделать. Она
как бы подчинилась продиктованным писателем условиям, приняла их... выбора у
нее не оставалось. Но Ольга не отнеслась к ним с душой и даже не знала,
зачем ей нужны такие отношения. Совершенно лишние... Просто это оказалось
единственным способом удержать писателя. А ей хотелось его удержать. Но
зачем? Ольга плохо понимала его, они оставались по-прежнему далекими друг от
друга, даже вроде бы став близкими. Дальнейшее казалось Оле смутным, темным,
а иногда на редкость тоскливым. Старший друг, несмотря ни на что, был повыше
интеллектом и совершенно непонятен. Она старательно пробовала понять и
дорасти. Ничего не получалось. Оля с болью догадывалась, что в основе любой
близости - сердце, а не постель. Она начала не с того, с чего надо было...
"Почему я такая? - иногда задумывалась Оля. - А какая - такая? Ну, не
как все... А разве я должна быть такой, как все?"
Она замкнулась и стала сильно сомневаться в любви, нежности и
заботливости и даже почти отвергать привязанности, доброту и бескорыстность.
Оля хотела жить безмятежно и безветренно. Пусть другие вокруг непрерывно
срываются, ломаются под штормовыми предупреждениями и пытаются бороться с
проливными дождями! В покое она видела свое счастье.
Спокойно она относилась и к любым бытовым неурядицам. Могла жить без
горячей воды, неделями не убирала в своей комнате, перешагивая через мусор
на полу и не обращая внимания на коврики пыли на столе и подоконнике. С
Ольги достаточно и сегодняшней, ежедневной пыли, и с ней-то не оберешься
возни! Недоставало еще собирать пыль минувших дней!
Повсюду валялись неубранные Ольгины юбки, брюки и лифчики. Перед
приходом гостей Оля мгновенно и ловко, неплохо навострившись, сбрасывала все
шмотки под диван, запихивая их ногой поглубже.
Мать, заглядывая в комнату, удивлялась:
- Ты, наконец, прибралась?
- Да... - бурчала Ольга.
Но тут взгляд матери натыкался на краешек платья, видного из-под
дивана.
- А это что?
Оля быстро и злобно заталкивала ногой платье подальше.
Мать безнадежно вздыхала и закрывала за собой дверь. Переделать дочь
она давно отчаялась.
Мать родилась и выросла в украинской деревне, где жизнь уходила в
вечность неторопливо и умиротворенно. Потом неожиданно вышла замуж за
москвича, который приехал к ним на лето строить дома.
- Еврей, что ли? Или немец? - интересовались соседки. - Фамилия
чудная...
Оля росла спокойной и тихой. Могла заниматься сама с собой все время,
пока не спала. Просыпаясь, она никогда не вопила, как другие дети, а лежала
и улыбалась игрушкам, потолку и стенам дома. Иногда на рассвете просовывала
сквозь деревянные столбики кроватки маленькую руку и тихонько трогала мать.