"Ирина Лобановская. Анатомия развода " - читать интересную книгу авторатрубке, Аня менялась на глазах, забывала о времени и могла ворковать в
трубку до бесконечности. Игорь терпеливо выжидал, прислушиваясь. Но Анька умышленно говорила очень тихо. Хотя один раз ему послышалось, будто она сказала "Юра"... но, вероятно, он ошибся. - Аня, у тебя же гость! Оторвись, наконец, от телефона! - сердилась Евгения Александровна. Аня виновато, невидяще взглядывала на Игоря, бормотала, оправдываясь: "Я сейчас..." - и продолжала что-то интимно лепетать своему новому другу. Игорь понял - здесь ему делать нечего. В этом доме ему ничего не обломится, и надо делать ноги, то бишь сматывать удочки, неудачно закинутые в чужом пруду. Анюта не ведала, что творит. Она не понимала слишком многого, не задумывалась о других и даже не подозревала, абсолютно искренне, что когда-то сама подала человеку несуществующую надежду. - Ну и что? Что я такого сделала? - пожала она плечами в ответ на очередные укоризны матери. Доверчивая Евгения Александровна как-то попросила усердно женихавшегося Игоря посмотреть онемевшую магнитолу, наивно полагая, что он - специалист де-факто. Поскольку Игорь усердно всем и всюду рассказывал о своих технических способностях и о том, что он абсолютно все умеет и чинит дома все приборы и всю технику. Парень взялся за дело с жаром и, пытаясь до последнего не ударить в грязь лицом, делал вид, будто пробует ремонтировать. Что-то крутил, отвинчивал, пристально заглядывал внутрь... Аня и великий физик, никогда не бравшийся за починку домашней техники, едва сдерживали - Магнитола импортная, неразборная, блин! Давно и хорошо знающая одноклассника, Аня не выдержала и прыснула. - Игорь Петрович у нас в радиотехнике не понимает! Ему бы атомный реактор - он бы в нем разобрался в-легкую, а магнитола - это не для него! Слишком простое устройство. Вот! Игорю очень хотелось причинить Аньке боль, и причинять ее постоянно. Хоть как-то отыграться за все, что она с ним сделала. Но это оказалось невозможным. Аня уходила из его жизни навсегда. И упорно вспоминалось его детское жестокое удовлетворение в те минуты, когда учителя выходили из себя от проделок Скудина-младшеклассника. Это было очень приятно. Может, стоило взять за образец именно такую линию поведения? Над этим следовало поразмыслить... В последнее время Игорь все чаще и чаще стал замечать за собой это дрянное качество. Ему нравилось играть на нервах у окружающих. Доставляло злую радость и настоящее, пожалуй, единственное удовольствие видеть, как человек выходит из себя. И что он, Игорек Скудин, Гарик, как звала его мать, черноглазый малыш и недомерок, в два счета заставил кого-то кричать и беситься, сделал ему больно, сломал душевное равновесие. Вначале всяческими утонченными едкими колкостями, сарказмом и язвительностью он в своей мерзкой манере доводил человека до кондиции, а когда тот, наконец не выдержав, начинал орать благим матом, тут же ласково укорял: - Тихо, тихо! Зачем ругаться по-черному? Не распускайся, это нехорошо! Он был прирожденный иезуит и деспот и даже не желал представить, что у |
|
|