"Морган Лливелин. Дочь Голубых гор " - читать интересную книгу автора

всякая домашняя утварь. В углах были расставлены орудия труда, оружие и
раздвоенный посох, который Туторикс использовал, чтобы судить различные
игры. Центр дома, как это было принято, занимало углубление для костра: на
каменном очаге лежали кухонные принадлежности. Тут же, на железных цепях,
был подвешен большой котел.
В хорошо выбранном месте возле огня стоял ткацкий станок Ригантоны.
Уток и основа. Рама в знак уважения к деятельности хозяйки дома была
выкрашена в цвет охры. За станком сидела и сама Ригантона, ее руки двигались
так же проворно, как если бы она крепко проспала всю ночь. Она не подняла
глаз, когда дочь встала со своего ложа, и обратилась к ней с такими словами:
- Теперь, когда ты стала взрослой женщиной, Эпона, ты можешь поработать
вместо меня в пекарне. А я должна закончить все свои ткацкие работы еще до
прихода первых торговцев, они не должны видеть членов семьи в старых
одеждах.
В дальнем конце дома, сидя на глиняном ложе, Бридда, молодая жена
Окелоса, играла со своим новорожденным младенцем, раскачивая над ним нитку
голубых бус; всякий раз, когда младенец радостно гугукал, она смеялась. Эта
игра отвлекла внимание Ригантоны от ее дочери.
- Где ты взяла эти бусы, Бридда? - спросила она.
- Их дал мне Окелос, - поколебавшись, ответила молодая женщина.
Ригантона встала из-за станка.
- Сдается мне, это мои бусы, - сказала она.
Бридда беспокойно заерзала.
- Их дал мне Окелос, - повторила она. - Честное слово. - И она смело
взглянула в глаза Ригантоны.
Ригантона не стала продолжать этот разговор. Ни один из членов племени
не смел подвергать сомнению слово другого, ибо все знали, что магическая
сила слова зачастую оказывалась более мощным оружием, чем само оружие.
- Ладно, - сказала она с заметным разочарованием. И, вздохнув, вновь
уселась за станок.
Пока обе женщины препирались, Эпона опустилась на колени и открыла свой
ларь. Подняв крышку, она застыла в изумлении. Куда подевались короткие,
груботканые детские платья? Вместо них, аккуратно сложенные, лежали длинные
платья, которых она никогда прежде не видела. Даже в полутьме, царившей в
доме, они сверкали яркими красками. Новые женские платья из крашеной шерсти
и полотна вместо простого суровья, из которых шились одежды для детей.
Видимо, Ригантона положила их туда, пока она была в доме жреца.
Эпона вынула из ларя мягкое красное платье и, радостная, надела его,
застегнув пряжку кожаного ремешка. Около ее ложа стояли кожаные башмачки. В
них она ходила накануне, еще девочкой. Подойдут ли они сейчас к ее ногам,
ногам взрослой женщины? Сунув ноги в башмачки, она улыбнулась: ее старые
друзья не изменились. Вот и отлично. Она аккуратно завязала кожаные шнурки
вокруг лодыжек, чтобы не потерять башмачки в тающем снегу.
До сих пор Эпона носила лишь детские украшения: бронзовые и деревянные
ручные и ножные браслеты, но в ларе она нашла новое медное, с красивой
резьбой, запястье. Она взглянула на Ригантону, но мать была поглощена
работой. Возможно, это украшение было слишком мало для руки ее матери.
Надев браслет, она направилась к двери.
- Может быть, поешь чего-нибудь? - окликнула ее Бридда. - После детей в
горшке осталось немного похлебки, и я могу дать тебе сыра, который ты