"Сэм Льювеллин. Расчёт вслепую " - читать интересную книгу автора

красивыми, обладают безупречной гармонией всех деталей, и он вызывал у
каждого последующего поколения Эгаттеров любовь, граничившую с
одержимостью. Его благородный вид подействовал и на Миллстоуна. Он, не
откладывая, предложил купить дом, а Эгаттеры, не откладывая, решительно
отказали.
Несмотря на наше сопротивление Миллстоуну, Эгаттеры много выиграли от
расцвета Пултни. Мой отец владел несколькими каботажными судами,
[Каботажное судно - судно, предназначенное для прибрежного плавания между
портами одного государства без захода в иностранные порты] одно из которых
водил сам, и пакгаузом, расположенным на набережной. Четыре проржавевших
посудины общим водоизмещением в тысячу тонн были проданы греческому
торговцу углем, а пакгауз переоборудовали под офисы для компаний, желающих
насладиться очарованием Нового Пултни.
Однажды я сделал проект яхты для владельца коммерческого банка,
которого встретил в новом яхт-клубе, построенном Миллстоуном на месте
хлипкого сарая для сетей. Банкиру яхта понравилась, и он включил судно в
команду на Кубок Капитана. В тот год английская команда пришла второй, что
воодушевляло, ведь соревнования на этот приз - одни из четырех наиболее
престижных гонок в Северном полушарии.
Пултни выдавал теперь яхты для береговых круговых гонок не только в
Европе, но и в Австралии и Соединенных Штатах, и я делал значительную долю
проектировочной работы.
Моя мать умерла, когда я еще учился в университете, и теперь мы с
отцом обитали каждый в своей половине дома. Единственное условие,
поставленное отцом при разделе дома, заключалось в том, чтобы ему выделили
ту часть, где находился эркер, поскольку он был уже в возрасте, когда
кресло и телескоп, направленный на оживленную гавань, представляли для него
единственное развлечение.
У эркера отец проводил большую часть времени, закутав ноги в яркий
шотландский плед. Он находился под наблюдением слегка раздавшейся, но
весьма деятельной медицинской сестры Боллом. Она разместилась в теплой,
тщательно вычищенной комнате мансарды, и я научился не обращать внимания на
то, что ко мне эта дама относилась с исключительным неодобрением.

Я поставил "БМВ" на набережной возле входа в контору и прошел в свой
офис мимо Эрни, чертежника.
Моя контора занимала значительную часть первого этажа бывшего
пакгауза. Большое пустое помещение, на побеленной стене висела сильно
увеличенная фотография "Ви Экс", на черном письменном столе компьютер, а
рядом, у огромного окна, выходящего на каменистый мыс гавани, чертежная
доска. Обычно эта комната как бы уменьшала людей, не привыкших к ее
вызывающему эхо пространству. Но Фрэнк Миллстоун, которого я нашел в своем
кабинете, напротив, создавал впечатление, что он целиком заполнил ее собой.
Фрэнк - мощный мужчина с крупным лицом и маленькими голубыми глазками
в окружении сети морщинок, которые придавали ему такое выражение, будто он
вот-вот выдаст широкую ухмылку. Он постоянно носил темно-синюю куртку и
выцветшие синие форменные морские брюки. Когда он вразвалку шагал по
набережной, его вполне можно было принять за весельчака матроса.
Посчитав так, вы бы сильно ошиблись.
Фрэнк весьма масштабно ворочал деньгами. Он являлся также пожизненным