5

Александр Наумович вернулся домой с суточного дежурства. В передней его встретил серый кот Мурзя. Жены, обычно бегущей на скрип двери, не было. Александр Наумович прошелся по квартире, заглянул в ванную и мудро решил, что коли жена не встретила, то ее нет дома.

— А где хозяйка? — все-таки спросил он у кота.

Мурзя не ответил, отирая бок о его брючину. И Александр Наумович вспомнил, что жена пошла к сестре, о чем и предупреждала.

Он любил эти тихие утра и усталые приходы с дежурств: дом молчалив, не кричат телевизоры, не нудит телефон, за окошками светота и после бессонных суток все кажется чуточку ненастоящим, вроде бы опьяненным. Обычно минут десять он позволял себе шататься по квартире и разглядывать ее, словно не был здесь целый год. Потом делал то, что стало уже привычкой: глубокомысленно заводил будильник, неспешно поливал огуречный мини-парничок, кидал свойский взгляд на градусник и наливал молоко Мурзе. И смотрел, испытывая прямо-таки отеческое удовольствие, с какой скоростью шершавый котиный язычок нырял в блюдце.

Животное попало в дом случайно. Как-то в июне Александр Наумович приметил у метро группку людей. Думал, что торгуют кефиром в пакетах, и подошел. На асфальте стоял ящичек с сеном, в котором недоуменно копошилось четыре котенка. Никуда не убегавших, ждущих. Ничьих, подброшенных. Какая-то добрая душа не смогла их утопить и принесла сюда в расчете на другую добрую душу. Котят разобрали. Александр Наумович взял дымчатого, походившего на комок тополиного пуха.

Комок вырос и стал заурядным серым котом, которых обычно кличут Васьками. Его, правда, назвали Мурзиком. Но была у кота своя диковинка: любил смотреть телевизор. Мяукал и бросался в ноги, требуя включить экран. И смотрел. Даже когда все уходили, он оставался на пуфике и глядел на картинки своими зелеными глазами. Значит, понимал, коли интересовался.

Александр Наумович прочел сегодняшнюю программку и кота обнадежил:

— В девятнадцать десять — эстрадный концерт, а в двадцать — мультики…

Мурзя кивнул, долизывая молоко.

Александр Наумович вымыл руки, отложив душ на вечер. Одному завтракать было непривычно, да и усталость на аппетите сказалась. Он вздохнул, решив обойтись чаем. Возраст есть возраст. Шестьдесят не много, да три года лишних.

Лег он на диван в пижаме, оставив большой сон на ночь. Подремлет до прихода жены. И оттого, что ждал ее, сон пошел зыбкий, с какими-то провалами и пробуждениями. Но эту неопределенность он любил за полеты в приятное бессознание и за последующую минуту бодрствования, достаточную, чтобы увидеть себя дома, не на работе.

Свежая газета осталась нераскрытой…

Где-то вдалеке, вроде бы в соседней квартире, позвонили. Александр Наумович открыл глаза и сквозь сонный туман подумал, что открывать не к спеху, никого он не ждет, позвонят еще… В соседнюю квартиру.

Второй звонок он услышал, но не распознал — в дверь ли, телефон ли… А может, на улице велосипед.

Во сне время течет другое, свое, сонное, поэтому ему показалось, что до третьего звонка, очень короткого, прошел час. Может, почта? Пора бы жене вернуться…

И в ответ на его желание мягко цокнул замок, никак не открываясь. Наверное, опять набрала полные руки сумок и сумочек… Александр Наумович улыбнулся, сонно припомнив случай: был у него в жизни эпизод, когда он вот так, одним желанием передал жене мысль…

Поехал как-то в командировку. И надумал по дороге провести с женой отпуск на одном нетронутом туристами озере. Оставалось только написать жене. Прибыл к месту назначения, а жена звонит и предлагает отдохнуть на этом самом озере…

Александр Наумович еще дремал, но уже боролся со сном, поджидая… Надрывное мяуканье в передней всколыхнуло. Так орут под окнами мартовские коты. Неужели жена прищемила хвост Мурзе? И тут же Мурзя, нервно потряхивая ушами, напыженный, пробежал по комнате и шмыгнул за диван. Так кот вел себя только однажды, когда столкнулся на лестничной площадке с собакой.

Александр Наумович поднял взгляд на дверь. От страха у него защемило сердце и онемел язык…

На пороге стояло привидение — серое, прямоугольное, безголовое, но с руками и ногами. И смотрело — без лица и головы — черными глазами-прорезями. Во вторую секунду он разглядел на существе серый широкий балахон и светлый пластиковый мешок вместо головы. Александр Наумович вздохнул, задыхаясь. Привидение скрылось. И стало тихо.

Ни шагов, ни стуков, ни шорохов. Даже Мурзя не скребся. Александр Наумович затих намертво, как притворившийся зверь. И не знал, сколько прошло минут и что нужно делать — вскочить ли, закричать ли или укрыться одеялом с головой…

Осторожно, точно пробуя глубину, спустил он босую ногу, потом встал и на цыпочках добрался до трюмо с телефоном. Приглушая стрекот диска, Александр Наумович навертел «02». И прошептал свой адрес, как только ответили.

— Что произошло? — улыбнулись в трубке.

— Происшествие, — выдавил он, вперившись взглядом в сторону передней.

— Соединяю с райотделом…

Некоторые секунды в трубке шипело и шуршало. Александр Наумович ждал, не в силах зацепить хоть какую-то мысль. Ему казалось, что его мозги рассыпаются как горох…

…Если оно ушло, то почему не хлопнула дверь? Если не ушло, то чего стоит в передней? Зачем оно явилось? Если пугать, то почему не пугает? А если воровать, то чего не ворует? И почему оно, а не он, не человек? Потому что кот припустил в страхе. Коли оно не человек, то зачем пластиковый мешок на плечах, а коли человек, то все равно — зачем?

— Дежурный райотдела слушает!

— Приезжайте скорее…

— Что случилось?

— Привидение…

— Гражданин, на привидения не выезжаем, — без тени усмешки ответил дежурный.

— Что же мне делать?..

— Как оно прилетело, так пусть и улетает.

— Оно вошло.

— Через дверь, что ли?

— Ключи подобрало, — догадался Александр Наумович.

— Такие привидения нас интересуют, едем.

Трубка запищала. Он положил ее, так же на цыпочках дошел до порога комнаты и отважился выглянуть в переднюю. Там стояла жена.

— Саша, почему у тебя дверь нараспашку?